Гиппокампус (СИ)

Ох, как же мне стало стыдно! Но как осчастливил меня наш с ним разговор! Капитан Грегори подошёл и помог мне встать. Но увидев моё лицо, он пришёл сначала в испуг, а потом в страшную радость! Видел бы ты, как горели его глаза! Когда он держал меня за шиворот и задавал мне вопросы: Кто ты? Откуда? Как здесь оказался? Читать можешь? И смотрел на меня этими бездонными, сияющими глазами, я думал, что он выбросит меня за борт. Но он лишь приобнял меня и повёл к себе в каюту.

Вот, что капитан Грегори сказал мне в ту ночь:

"Ты ошеломил меня своим появлением! Как, говоришь, зовут? Юз? Интересно, интересно! Говоришь, всегда был подле меня? Великолепно! Значит, эта дьявольская посудина и правда имеет на меня виды. Что ж, интересно. Так же она скрывала от меня моё сокровище. Но теперь малыш, оно больше не моё. Оно твоё".

Капитан жестом приказал мне молчать. Заперев на ключ дверь и плотно закрыв ставень окна, Грегори зажёг одну-единственную свечу. Ничем не примечательную свечу, мой друг. Но позже о ней. Капитан выдвинул деревянный ящик, который прятал под кроватью. Я подошёл чуть ближе. Тогда капитан спросил меня "что в ящике?", а в моей голове гудел один лишь ром. Что же ещё? Капитан громко рассмеялся: "Действительно! Что же ещё я могу прятать? Сколько же ты не знаешь, мой мальчик, но я тебя в этом не виню".

Капитан замолчал и, положив свою сильную руку на крышку ящика, уставился на пламя свечи. Желваки (до сокровища я и не знал их имени, а было любопытно) на его лице напряглись. Я неуверенно окликнул его и без задней мысли сам уставился на огонёк. Меня и раньше завлекали фонарики, но мне всегда не хватало времени любоваться их горячим танцем. Ох, прости друг, мне так хочется объясниться тебе! Но я обязан вести журнал, я поклялся писать нашу историю, так что, продолжим. Огонёк, как я уже писал выше, поймал и меня в свои путы. Наши глаза были прикованы к пламени. Я молча вглядывался, капитан нашёптывал мне: "Ты единственный, кто может унаследовать моё сокровище. За это, я прошу простить меня, - то, что я прячу и храню, лишь поначалу будет приносить тебе счастье. С каждым днём груз на твоих плечах будет тяжелее, язык острее, а душе больнее". Я прошептал вслед - душа. От произнесённого пламя заплясало веселей. Капитан продолжил: "Да, мальчик, душа. И если хочешь сохранить... спасти её, то открывай ящик. Тебе придётся тяжело, ой как тяжело. Справишься ли ты? Я верю в тебя, в себя же -нет. Моё время кончено. Нет больше у меня сил вести Гиппокампус. Этот конь мне не по зубам, уж больно я стар... Да, Юз, у тебя, я верю в это, есть порох, ты справишься. Но если ты сомневаешься или считаешь, что ещё - пока что - не готов, то не открывай его. Схорони до поры. Или же утопи совсем".

Думаю, приятель, ты сразу же догадался, каков был мой ответ. Глупо улыбаясь, я протянул руку к старому ящику капитана.

Книги!

Раньше, дорогой читатель, настоящих живых книг я и в глаза не видывал. До моих рук доходили только журналы, с записями капитана. И эти записи я мог читать. С трудом, друг, но мог. Проблемы были во всём: и в моём знании алфавита, и в самих журналах: редко они попадали мне прямо в руки. А если и попадали, то странным образом были у меня отобраны. Иногда, старший помощник Томас просто выхватывал журналы, и это ещё я могу принять. Но когда один из журналов вспыхнул прямо в моих ладонях! (Агустин думает, что такое может произойти, если человек будет долго стоять под солнцем с сухой глоткой). Часто журналы рвались, тонули в море и даже в роме. Их могли унести грязные чайки, живущие в пасти коня. А однажды, после череды странных испытаний, я поймал журнал, перегнувшись через борт. Так что ты думаешь, читатель? Мелкая водяная тварь с крыльями выхватила журнал и погрузилась с ним на морское дно! Не знаю, что же это было? Видимо, Вакх решил сделать из меня шута. Ведь мой танец с судовыми журналами забавлял команду (мне даже посвятили песню!).

Конечно, капитан был жутко на это рассержен... Мне передавал его оплеуху Том, но часто я её не получал, ведь на помощь приходил славный ром.

Так вот, книги друг мой!

Половины наставлений Грегори, я, мой читатель, до сих пор не понял. Груз, боль, сила? Отчасти, мне понятны его мысли. Отчасти. И сейчас, друг, его слова пугают меня. В одной из книг написано "Знание - сила". Отчего же я не чувствую её? Отчего же, мне так тяжко?

Капитан Грегори объяснил мне, что никто на корабле не знает об этом кладе. Сам капитан нашёл их ночью на палубе - в ту самую ночь, когда мы впервые почувствовали дождь. Я слышал об этом явлении от старого Агустина. Мол, вода, что внизу под конём, капает сверху. Я не очень понимаю, как это происходит. Ты тоже? Верю, что сокровище откроет мне тайну.

Капитан не стал рассказывать мне всё сразу. Долго простоял молча, смотрел на меня. Огонь свечи проник в туннели его глаз... Меня напугало это. На мгновение я будто оказался сам в этом тёмном туннеле. Но нет, мой друг, это лишь пламя потускнело от моего дыхания.