Гиппократ

Этими двумя большими изданиями заканчиваются инициативы врачей-эллинистов. Ими же заканчивается тип монументального издания, включающего все творчество Гиппократа и сделанного одним человеком. В издательской работе врачей-эллинистов сменяют филологи, пользующиеся помощью историков науки. Но ни один из трех больших проектов, существовавших в Германии, Англии и Франции не завершился современным изданием полного творчества Гиппократа.

Другой путь, на мой взгляд, состоит в изучении воздействия, которое оказал гиппократизм на историю идей. Трактат «Воздух, вода, местности» с его медицинской климатологией, климатологической и политической антропологией произвел совершенно особое влияние на мыслителей XVI–XVIII веков. Врач из Падуи Гироламо Кардан (который был также крупным математиком и изобретателем циферблата) опубликовал в 1570 году длинный комментарий к этому трактату. Английский врач Джон Арбетнот детально прорезюмировал его в «Эссе о воздействии воздуха на тело человека» (1733 год, переведен на французский в 1742 году). Врач школы Монпеллье Барте использует этот трактат Гиппократа в труде «Новые элементы в науке о человеке» (1778 год). А работа Жоржа Кабаниса об «Отношениях физического и духовного» (1802 год) широко использует его в разделе о влиянии климата на моральные устои. Самое знаменитое произведение, которое можно связать с этим Гиппократовым трудом — «Дух законов» Монтескье (1748 год).

Один ученый вспомнил, что в бумагах Монтескье в Ла Бреде было обнаружено краткое резюме трактата «Воздух, вода, местности». Однако Монтескье ни слова не говорит о нем. Его за это упрекали. Греческий врач Корен в речи по случаю своего знаменитого издания трактата «Воздух, вода, местности», вышедшего в свет в 1800 году, процитировал хвалебный отзыв о трактате одного из своих предшественников и добавил: «В наши дни этот отзыв был подтвержден другим гениальным произведением, «Духом законов», автор которого ничуть бы не умалил собственной славы, если бы имел похвальное мужество оказать честь греческому врачу, который подал ему идею его работы и был ее основанием».

Но самый важный путь — это изучение перевоплощения образа Гиппократа в ходе прогресса медицинской науки и «биологических революций» (по словам одного современного историка науки). Это прежде всего история двойного искажения Гиппократова творчества. Авторитет учителя из Коса, переданный в искаженном виде экзегезой Галена и арабов, сдерживает прогресс науки. Так, в XVII веке открытие Гарвеем кровообращения оспаривалось от имени Гиппократа. В то же время некоторые пытались спасти косского старца, превращая его в предтечу. Ничто-же сумняшеся, обнаружили у него «круговое движение»! Таким образом, открытие Гарвея получило свои верительные грамоты, и статуя Гиппократа не была взорвана.

Из-за этого двойного искажения неогиппократики прибегали к самому тексту, чтобы почерпнуть из него подлинные сведения. Так в XVII веке «английский Гиппократ» Томас Сиденхем нашел в некоторых текстах, в частности в «Эпидемиях», модель клинического наблюдения без теоретический оснований, клинической эпидемиологии и терапевтической трезвости взглядов. Его восхищение Гиппократом было таково, что когда он открыл оспу, он предположил, что она не существовала во времена Гиппократа, «иначе, — добавляет он, — она бы не ускользнула от его внимания, внимания человека, который понял историю болезней яснее и описал болезни точнее, чем кто-либо из его преемников».

Во Франции неогиппократизм был традицией школы Монпеллье, которая сильно отличалась от Парижского медицинского факультета. Эта школа отстаивала право преемственности косской школы, о чем свидетельствует надпись конца XVIII века в актовом зале: «Когда-то косский, а теперь монпеллийский Гиппократ». Учение Гиппократа просуществовало там дольше, чем учение Галена. В XIX веке Гиппократов эмпиризм блестяще прославил Леннек, который боролся против «физиологической медицины» Бруссе. Но в этот кризисный момент Гиппократ стал ставкой ожесточенных баталий, которые далеко выходили за рамки его учения. Противники «гиппократовой секты» карикатурно изобличали фатализм и выжидательную позицию Гиппократа, который довольствовался тем, что предоставлял действовать природе. И когда какой-нибудь Гиппократов трактат «бестактно» упоминал, что нужно действовать решительно и быстро, они с ученым видом доказывали, что отрывок не подлинный!

С тех пор в медицинском мире утихли споры школ, потрясающих Гиппократом или бичующих его. Скипетр Гиппократа был сломан. Однако он пережил всех своих хулителей и поклонников. Хотя творчество, сохранившееся под его именем, научно устарело, его человеческое величие остается образцом для врачей. Его замечательные труды остаются богатейшим и самым впечатляющим памятником пробуждения научной мысли в Греции и в западном мире.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение 1 «КЛЯТВА»