Гирр — сын Агу

Сын Агу опустил лук, ожидая, что Юм последует призыву своей женщины, но Юм воспользовался заминкой, бросился вперед, чтобы укрыться за деревом, отрезать Гирра от леса на открытой поляне и наверняка использовать последний выстрел. Стрела Гирра с такой силой ударила его в то же плечо, что Юм дернулся назад и выронил лук. Из раны потекла кровь.

Грун еще раньше заметил, что отец щадил Юма, и получил тому подтверждение — обе стрелы попали почти в одну точку. Гирр давно мог кончить брата.

— Юм хочет продолжать поединок? — снова спросил Гирр.

Юм стоял молча, опираясь на копье и покачиваясь. Рана была тяжелой. Сын Агу отбросил лук, подошел к брату, чтобы помочь ему. Неожиданно Юм, собрав всю силу, ударил великого вождя копьем. Гирр едва успел подставить щит и слегка отвести его в сторону. Копье прошло сквозь сухую кожу щита и распороло бок Гирра. В тот же миг каменный топор вождя оглушил Юма. Он покачнулся, ноги подогнулись в коленях.

…Юм лежал на траве с открытыми глазами, выражение злобы ушло с его лица. Великий вождь склонил голову.

— Прости, брат, — сказал он. — Ты много помогал мне и племени, но тебе нельзя было быть вождем. — Гирр надолго замолчал. — Я не виновен перед памятью мудрого Кри. Скажи отцу в мире духов, что ты сам искал со мной вражды.

Великий вождь кивнул Авве и ушел не оглядываясь. Мать матерей проведет погребение Юма по обычаям лесного племени.

Люди того времени часто подвергались смертельной опасности, погибали на охоте и в войнах между племенами. И гибель Юма в поединке не омрачила их, лишь укрепила авторитет вождя и несколько отодвинула праздничный пир.

4

Лань и одна из старейших женщин промыли рану вождя отваром из целебных трав, смазали салом медведя, обложили листьями подорожника, сверху покрыли лоскутом тонкой кожи и обвязали сухожилиями. Хотя от пережитых волнений, довольно тяжелой раны и потери крови у Гирра слегка кружилась голова, он сам объявил начало пира.

— Люди могучего лесного племени! Боги и добрые духи помогли нам одолеть людоедов, что пришли в наши края черной тучей. Слава воинам лесного племени!

— Слава воинам племени! — дружно откликнулись родичи.

Затем великий вождь обвел вокруг кострища Груна и Рунь, черноволосую, как Лань, и скрепил их союз:

— Грун — мужчина Руни, Рунь — женщина Груна!

— Будет так! — гаркнули люди племени.

Точно так же Гирр скрепил союз Аза, Фрута и Виля с избранными девушками. Лучший следопыт и разведчик Аз взял себе женщиной Кит — дочь Гирра и Лани. Затем сын Агу обратился к Авве:

— Мудрейшая из матерей рода, одели мясом всех по заслугам и обычаям предков.

Скоро смолкли все разговоры, люди двигали могучими челюстями, рвали мясо крепкими зубами и глотали, почти не разжевывая, их руки, губы и даже щеки лоснились от жира, за их спинами ждали подачек собаки. Сидя на плоском камне рядом с Аввой, Гирр съел поджаренное на углях сердце тура, о чем-то тихо переговорил со старейшей матерью матерей и направился в хижину. Лань тотчас вскочила и последовала за своим мужчиной. Авва поднялась с плоского камня, вскинула руку. Люди перестали жевать, ждали, что она скажет.

— Великий вождь лесного племени, сын мудрой Агу, должен лежать и набираться сил, чтобы одолеть рану, — чеканя слова, говорила Авва. — По воле Гирра вождем пока будет лучший охотник племени, молодой тигр Грун…

Гирр, входя в хижину, слышал слова мудрой Аввы. «Пускай привыкает, тигренок», — подумал он и улыбнулся. На душе великого вождя было чисто и безоблачно, как в осеннем небе. Великий вождь Гирр — сын Агу — был спокоен за судьбу племени, за судьбу туров, он знал, что начатое им дело будет продолжено.

— Слава духам, — прошептал он.

Глава восьмая БОЛЬШОЙ ОГОНЬ

1

Лето, вначале сырое и холодное, перевалив середину, стало сухим и жарким. С утра до позднего вечера добела раскаленное солнце неторопливо плыло по голубому простору неба и дышало палящим зноем. Вода в Синей реке заметно убыла и сделалась теплой, будто ее нагрели в большой глиняной посудине на родовом кострище. Ручьи обмелели, и Гирр думал, как поить стадо, если они высохнут совсем. А жара с каждым днем все сильнее сушила землю, к полудню накаляя ее так, что она обжигала подошвы ног. Когда бог огня, бог богов и духов проходил половину дневного пути, он каждый раз, казалось, останавливался над поселением лесного племени и долго стоял на одном месте, выдыхая лавину раскаленного воздуха. Все живое замирало вокруг под обжигающим дыханием великого бога, не смея шелохнуться. Деревья и травы покорно склоняли головы, звери и птицы припадали к земле или стволам деревьев, мелкие зверушки забирались в норы, рыбы опускались в омуты, к истокам холодных донных ключей.

Люди лесного племени сначала радовались долгожданному теплу, а теперь прятались в тени хижин и прибрежных зарослей или ложились на отмелях в воду, пережидая особо жаркие часы. Только кузнечики сверлили воздух скрипучей музыкой, прославляя бога богов, да змеи и ящерицы выползали на каменные плиты и валежины понежить холодное тело в жаркой истоме.