Гирта. Фантастический роман (СИ)

Из уст в уста передавались страшные и тягостные новости и сплетни. Кто-то сказал, что у северо-восточных ворот случилась стычка. Один из вассалов Герцога отказался повиноваться приказам графа Гамотти и его людей. Пошли разговоры о том, что Кирста, Сорна и Сталелитейные под разными предлогами не спешат присылать отряды, ограничиваясь отдельными дружинами, что на южном берегу готовятся к штурму и будут заливать северный берег ядовитым газом и пощадят только тех, кто сложит оружие до начала атаки или дезертирует. Что в знак твердости своих намерений граф Прицци приказал вывести на мост двоих из взятых в плен в доме депутатов лейтенантов, отказавшихся присягнуть принцессе Веронике и у всех на глазах заколоть их. Кто-то еще шепнул, что будто бы герцога Вильмонта Булле видели в двух разных местах одновременно и о каком-то страшном сообщении кодом, что пришло с южного берега, после которого сбросился с башни сигнальщик на башне крепости. А также о таинственных звонках, начавших поступать по неработающим телефонам в кабинеты комендантов районов и их заместителей. Что после одного из них, поступившем Нильсу, среднему сыну коменданта Фаскотти, начальника жандармерии Северной Гирты, тот заперся в своем кабинете и не отвечает когда стучат к нему в дверь. Кто-то сказал, что он уже мертв, но это тщательно скрывают, потому что некоторые дружины, отряды ополчения и орднансные роты уже сложили оружие, покидают свои позиции и всеми возможными путями бегут из города, прячутся в холмах и в лесу неподалеку от Гирты, и ни граф Гамотти ни сам Герцог не могут их остановить. Что видели, будто старший кассир торгового дома Альбек Северо-Запад прямо в операционном зале запихивает в рот, ест облигации и глотает монеты, а какой-то солдат, вернувшись из подворотни, рассказал, что видел там женщину, что в сумраке переулка, стоя на коленях, плакала и билась головой о каменные стены. Его подняли насмех, но никто не пошел проверять так это или нет. Тревога и страх еще больше закрались в сердца людей.

Было еще много пугающих и неприятных знамений и страшных происшествий, а в пятнадцать минут девятого, через четверть часа, как закатилось солнце, и упала багровая мгла, на южном берегу Керны запели боевые рога, волынки и полковые флейты, забили барабаны - граф Прицци и Борис Дорс приказали трубить наступление.

***

Над головами резко и тяжело забил колокол. Зазвонил на колокольне собора Христова Пришествия. Один за другим, оглашая сумрачные улицы и проспекты страшным и глухим, как будто погребальным, звоном, к нему начали присоединяться и другие колокола соборов и церквей по всей Гирте.

- Все, конец - сообщил инженер князю Мунзе, размыкая проводные соединения между орудием и батареей. Огни на кожухах слабо мерцали, мелко пульсировали, принимая наведенное напряжение.

- Выключи его - кивнул князь Мунзе - перегорит.

Инженер пожал плечами, подвинул взад-вперед ползунок ручного управления стабилизатора, но ничего не изменилось. Молча, продемонстрировал гиромагнитный измеритель. Стрелка неровным пульсом, стучала о край шкалы, с силой отскакивала от него, словно пытаясь пробить. Ощущение чего-то неправильного и страшного повисло в замершем, как будто наполненном каким-то тонким, ощутимым скорее умом, чем глазом трепетном и тусклом багровом свете. Внезапно проснувшейся мигренью заломило глаз, воткнутой острой иглой вонзилось в виски.

- Коэффициент близок к семи. Мы в области аномального искажения пространства-времени - кивая на приборы, сухо, как будто нарочно растягивая слова, сообщил стоящий рядом аспирант Университета, которого приставили следить за работой машин - калибровочные преобразователи захлебнутся, если сейчас попытаться их включить - обратился к маркизу Дорсу - все готово. И мы и они заглушены.

- Пятиминутная готовность! - громко объявил полковник Карл Тальпасто ожидающим приказа старшинам и вестовым, бросил быстрый взгляд на площадь, где черные, сухощавые иереи, уже закончили молебен и теперь обходили ряды преклонивших колени бойцов, размашисто совали им в бороды, давали целовать наперсные кресты.

Борис Дорс поднялся с габиона, поднял голову к небу, поморщился, по привычке взялся за меч. Над головами, над площадью, на колокольне собора, оглушительно громко и тяжело бил огромный колокол. Его непривычно короткие и как будто вязкие звуки не давали эха.

Вокруг звучали голоса сержантов, ударяли хрипло и резко, как удары плетей. Полковник Тальпасто отдал команду. Застучали барабаны, заревели рога, запели флейты.

Один за другим тускло загорались обычно такие яркие и ослепительные химические факелы в руках солдат, подожженные от многочисленных жаровен, костров и светильников. Медленно выдвинулись, с грохотом и скрипом покатились по мосту в сторону ворот на противоположном берегу реки осадные щиты. С глухим, неслышимым уже за десять метров хлопком лопнула брошенная вперед склянка, заволакивая, укрывая их затрудняющим входящую стрельбу непроглядным и черным в темноте дымом.