Гитлер

2 октября, после длительных проволочек, наконец было объявлено о начале операции «Тайфун» с целью захвата Москвы. На следующий день Гитлер выехал в Берлин, где произнес пространную речь во Дворце спорта. Геббельс специально просил его поднять моральный дух населения – судя по докладам СД, он заметно упал. Фюрер заверил аудиторию, что враг разбит и больше не поднимется. События последующих дней, казалось бы, доказывали его правоту. После двух крупных сражений – под Брянском и под Вязьмой – немецкой армии (во всяком случае, так сообщалось в бюллетене вермахта) удалось вывести из строя 73 советские пехотные дивизии и 7 танковых дивизий, не считая других успехов. Однако уже 7 октября, когда выпал первый снег и резко упала температура воздуха, продвижение войск замедлилось. Снегопад также резко снизил возможности авиации. Несмотря на это, 13 октября пришла директива штаба армии, предписывающая продолжать ведение боевых действий на севере и в центре. 15 октября командующий 4-й армией маршал фон Клюге счел, что настал «самый психологически критический момент восточной кампании». Однако ни Гитлер, ни Генштаб не собирались тормозить наступление. Марш на Москву должен был продолжаться параллельно с наступлением в северном и южном секторах. Все эти общие стратегические установки нужны были для маскировки того факта, что на фронте дела обстояли далеко не блестяще – войска буквально увязали в грязи. Гитлер несколько раз вмешивался в планы конкретных операций, раздавая противоречивые указания, которые потом приходилось отменять. Тем не менее директива ОКГ от 30 октября и меморандум Гальдера от 7 ноября доказывают, что военное руководство соглашалось с фюрером в том, что касалось ближайших целей кампании, к достижению которых следовало приступать с наступлением первых морозов, когда схватится грязь, для подготовки операций будущего года. Гальдер изложил эту стратегию начальникам штабов групп армий 13 ноября в Орше, близ Смоленска. На совещании присутствовали главный квартирмейстер армии, начальники центрального и оперативного отделов ОКГ, а также офицеры высшего командования, отвечающие за группы армий «Север» и «Центр». На вопрос, может ли наступление будущего года быть подготовлено уже зимой, Гальдер получил однозначно негативный ответ. Положение со снабжением и людскими ресурсами в войсках было таково, что ни о каком наступлении не могло идти и речи. Встреча закончилась компромиссом, доказывающим, что ни Гальдер, ни оперативный отдел ОКГ так и не вняли мнению командиров воюющих частей. Поэтому не удивительно, что темп наступления снизился. 29 ноября фон Бок информировал Гальдера, что в отсутствие кардинальных решений в ближайшие дни наступление остановится; командующий группой армий «Центр» не скрывал, что боится «второго Вердена». 4 и 5 декабря генералы Хёпнер и Гудериан доложили о необходимости приостановить наступление и перейти к занятию оборонительных рубежей. 6 декабря у Гальдера состоялась продолжительная беседа с Гитлером, в ходе которой он подробно доложил фюреру ситуацию на фронте. Однако Гитлер был не готов искать политическое решение конфликта, как ему советовал министр Тодт 29 ноября, и отдал приказ продолжать военные действия. Тем не менее через день вышла директива номер 39, в которой говорилось, что наступление останавливается по причине зимы и что войскам надлежит вести оборонительные бои за удерживание важных в экономическом и оперативном смысле районах. Это была возможность дать солдатам отдохнуть, однако прежде всего следовало подготовить в тылу пригодные для этого базы.

Но, пока директива дошла до фронта, ее опередили произошедшие события. Красная армия с новыми силами предприняла контратаку против «фашистской нечисти», готовая «похоронить гитлеровские орды в заснеженных полях под Москвой». Отступление грозило превратиться в паническое бегство, и 16 декабря Гитлер издал знаменитый «заградительный приказ», требовавший от солдат оказывать яростное сопротивление противнику. Всему командному составу предписывалось принимать личное участие в боях. Фон Бок, уже подавший прошение об отставке, был смещен и уступил свой пост генералу фон Кюге; 19 декабря верховный главнокомандующий армии фон Браухич также лишился должности – в любом случае, он уже несколько недель был тяжело болен. Приказ начальника Генштаба положил конец спорам о направлении движения войск. В этом качестве выступал лично Гитлер: отныне он сам принимал оперативные решения и напрямую связывался с командующими фронтами. Возглавив ОКГ, он сохранил возле себя Гальдера, но все остальные полномочия передал Кейтелю и Генштабу, что, впрочем, не помешало ему и в дальнейшем вмешиваться в их работу. Были также смещены и многие другие высшие офицеры.