Гитлер

Поскольку на востоке места для «еврейского государства» не предвиделось, следовало «переправить» обреченных на территорию Польши и других аннексированных стран. Но Гитлер ни в коем случае не допускал мысли о том, чтобы «земля, политая кровью немецких сыновей», досталась евреям; следовательно, не могло быть и речи, чтобы устраивать на ней «еврейскую резервацию». Впрочем, он пообещал Франку и Грейзеру, что «почистит» их вотчину.

Учитывая «огромную важность» всего, что имело отношение к «глобальному решению» еврейского вопроса, 29 ноября 1941 года Гейдрих созвал все заинтересованные организации для обмена мнениями, чтобы «наконец выработать общую концепцию», – шеф отдела безопасности и СД ссылался на письмо Геринга от 31 июля. Совещание назначили на полдень 9 декабря в помещении международной комиссии берлинской уголовной полиции, но по причине советского контрнаступления и японского нападения на Перл-Харбор его перенесли на 20 января 1942 года. Совещание было в основном посвящено обмену информацией и разработке планов. Гейдрих напомнил основные этапы операции: а) удалить евреев из различных сфер общественной жизни; б) изгнать их за пределы немецкого жизненного пространства. По последнему пункту было предложено «временно приемлемое решение», заключающееся в ускорении темпов эмиграции: речь шла о «законной очистке» немецкого жизненного пространства. Несмотря на многочисленные трудности, в период с 1933 года по 31 октября 1941 года из страны выехало 537 тыс. евреев, в том числе 360 тыс. человек – из собственно рейха (до аннексий), 147 тыс. – из Австрии и 30 тыс. – из Богемии-Моравии. В дальнейшем по причине опасностей эмиграции в военное время и с согласия фюрера эстафету должна была подхватить эвакуация на восток. Разумеется, это был лишь промежуточный этап, на протяжении которого испытывались различные варианты решения. Они касались 11 млн евреев, распределенных по разным странам, в том числе 5 млн – из европейской части СССР. Гейдрих также заявил, что некоторых из них следует использовать на различных работах. Значительная их часть «вымрет естественным путем по причине плохого здоровья», а с остальными будут обращаться таким образом, что возрождение еврейства станет невозможным. Обсуждался и порядок эвакуации: вначале следовало освободить рейх и протекторат Богемия-Моравия, затем другие европейские страны, то есть «прочесывание» должно идти с запада на восток. Лица старше 65 лет должны быть заключены в гетто для стариков, скорее всего в Терезиенштадте; туда же поместят инвалидов войны и награжденных Железным крестом I степени. Что касается операций в других странах, то Гейдрих полагал, что без особенных трудностей они пройдут во Франции. Обсуждалась также проблема полукровок, которые, по мнению Гейдриха, должны были быть причислены к чистокровным евреям.

6 марта 1942 года в РСХА снова состоялось совещание для обсуждения некоторых практических деталей. Был поднят вопрос о стерилизации полукровок и их судьбе и «возможной эвакуации». Поскольку участники встречи не могли прийти к единому мнению, вопрос передали для решения Гитлеру, который отказался им заниматься. Однако существует множество документов, доказывающих, что фюрер уже пришел к определенному мнению; впоследствии он вмешивался, когда речь шла о судьбе полукровок, служивших в вермахте, и, в меньше мере, о тех, кто работал в государственных учреждениях. Эвакуацией евреев из Франции и других европейских стран занялись специальные отделы министерства иностранных дел в тесном сотрудничестве с РСХА.

Таким образом, принятие окончательного решения исходило не от одного Гитлера и объяснялось не только его патологической ненавистью к евреям. Оно стало делом рук многих деятелей рейха. Эта операция, спланированная с холодным расчетом, опиравшаяся на псевдонаучную и идеологическую базу, осуществляемая с применением все более совершенных технических средств, не имеет себе равных по чудовищности. В ее основе лежала «двойная мораль» Гитлера и значительного числа других лиц – ученых, врачей, военных и чиновников.

Глава четырнадцатая Мировая война

Декабрьский кризис 1941 года не только сделал очевидным окончательный провал операции «Барбаросса». Он имел множество других последствий, как внутренних, так и международных.

Во-первых, он обозначил конец «переходной военной экономики», характеризовавшейся импровизированными мерами, предпринимаемыми в ожидании близкой победы, и, соответственно, начало тотальной военной экономики; отныне речь шла об использовании военных, экономических и психологических методов, о которых писал еще Людендорф в конце Первой мировой войны. Руководство этой экономикой все меньше зависело от Геринга или вермахта и все больше – от молодого, динамичного и честолюбивого Альберта Шпеера, который на глазах превращался в одного из самых влиятельных лиц в рейхе.