Гитлер

Комитет немедленно прислал ответ, признал некоторые допущенные ошибки, но напомнил Гитлеру, что ему неоднократно предлагали занять ответственный пост в партии, от чего он отказывался. Затем следовал ключевой пассаж: «Учитывая ваши огромные знания и услуги, оказанные вами партии, вашу редкую самоотверженность и ваши исключительные ораторские способности, комитет готов предоставить вам диктаторские полномочия и будет чрезвычайно доволен, если, вернувшись в партийные ряды, вы согласитесь занять пост первого председателя, давно и неоднократно предлагавшийся вам Декслером». Комитет соглашался и с остальными предложениями Гитлера, высказывая лишь просьбу не выносить обсуждение на общее собрание. Впрочем, если Гитлер настаивает на этом, собрание, в соответствии с уставом, будет организовано в течение двух недель.

Разумеется, Гитлер настаивал. Ему надо было утвердить свое положение в партии публично, а не украдкой. Очевидно, он был прав, ибо до самого дня общего собрания, назначенного на 29 июля, продолжалась закулисная возня. Так, члены партии получили по почте памфлет, озаглавленный «Правда ли, что Адольф Гитлер – предатель?», написанный, как выяснилось позже, неким Эреншпергером – членом комитета и одним из ярых противников Гитлера. «После шести недель, проведенных в Берлине с целью, о которой нам ничего не известно, герр Адольф Гитлер дал волю своему чванству и тщеславию. Он полагает, что настал подходящий момент, чтобы внести раздор и смуту в наши ряды, – к радости евреев и их друзей. Его единственная цель – использовать Немецкую национал-социалистическую рабочую партию в качестве трамплина для осуществления самых низких планов». Автор обвинял Гитлера в том, что он действует «по-еврейски», извращая факты, и занимается демагогией, надеясь «заморочить голову немецкому народу». Само собой разумеется, памфлет высказывался в пользу Дрекслера (впоследствии доказавшего, что он никаким боком не был причастен к этому предприятию). Гитлера текст памфлета сильно задел, тем более что 17 июля он был опубликован в «Мюнхенер пост». Он снова начал угрожать расколом, а 20 июля, выступив на манифестации в цирке Кроне, еще раз доказал свою власть над толпой. 25 июля Гитлер по собственной инициативе организовал диспут в штабе НСДАП. Декслер, раздираемый противоречивыми чувствами, но желающий во что бы то ни стало спасти свое детище, в конечном итоге стал на сторону Гитлера и продемонстрировал собравшимся, коих явилось 150 человек, не считая представителей Штутгарта, Розенхайма и Ландсута, что между ними нет разногласий. Заседание получило статус предварительного совещания перед общим собранием, и Гитлер снова вступил в партию под номером 3680.

Собрание 29 июля стало его личным триумфом. Председательствовал его друг Герман Эссер, ранее исключенный из партии. Гитлер произнес одну из самых длинных своих речей, в которой умело смешал обвинения и оправдания. Он согласился принять пост главы партии, предложив избрать Декслера пожизненным почетным председателем. Затем он представил новый устав, в котором право президента принимать единоличные решения о судьбе НСДАП упоминалось трижды. Текст был принят подавляющим большинством в 543 голоса против одного. Это было рождение «партии фюрера».

Гитлер и его окружение. Пять сфер

В тот же вечер, 29 июля, Герман Эссер представил Гитлера как «нашего фюрера»; 4 августа Дитрих Экарт назвал его этим титулом в газете «Фолькишер беобахтер». Начиная с 7 ноября о нем стали говорить как о «фюрере НСДАП». Но расширенное значение слово «фюрер» начало постепенно приобретать только после октября 1922 года, когда Муссолини организовал свой поход на Рим. До того оно значило лишь «глава партии». Большую часть времени Гитлер по-прежнему занимался пропагандой – но по-своему, а не так, как хотели бы правые консерваторы (в чем его затем необоснованно обвиняли многие историки, в особенности марксисты). Тем не менее он получил вожделенную поддержку пангерманистских и националистически настроенных кругов как представитель движения, лишенного крупных средств, что подтверждается его постоянными поисками источников финансирования. Одним из примеров того, что консерваторы, в том числе рейхсвер, возлагали на него определенные надежды, может служить письмо, написанное в сентябре 1920 года капитаном Майром бывшему руководителю Восточной Пруссии и организатору неудавшегося государственного переворота (в марте 1920-го) Вольфгангу Каппу. В послании Майр сообщает, что отправил в Берлин двух эмиссаров – Экарта и Гитлера, но они прибыли слишком поздно; впрочем, неудача нисколько не охладила пыл Гитлера, который продолжает неустанно трудиться над тем, чтобы превратить НСДАП в «радикальную националистическую организацию», своего рода авангард, движущей силой которого будет сам Гитлер.