Гитлер и Габсбурги

Пожалуй, на заре XX столетия из европейских мегаполисов именно Вена сильнее всего притягивала мыслителей, художников и различных дельцов. Ее называли своим домом начинающие психологи Зигмунд Фрейд и Гермина Хуг-Хельмут, популярный прозаик Стефан Цвейг, благотворительница Адель Блох-Бауэр, композитор Густав Малер, светская аристократка Анна Захер, не расстававшаяся с сигарой, и Берта фон Зутнер, первая женщина, удостоенная Нобелевской премии мира. В одно и то же время там жили отец сионизма Теодор Герцль, кинорежиссер Фриц Ланг, певица и актриса Лотте Ленья, изобретатель и кинозвезда Хеди Ламарр, революционеры Иосип Броз Тито, Лев Троцкий и Иосиф Сталин[66]. Австрийцы хвастались, что современный мир родился в Вене.

В 1907 году Вена была уже совсем не тем городом, в который полвека тому назад попал отец Гитлера, в тринадцать лет сбежав из дома[67]. Другую Вену девочкой увидела и мать Гитлера, которая была на двадцать три года моложе его отца[68]. Только император был все тот же. Приток иммигрантов увеличил население в четыре раза; почти два миллиона человек принесли с собой пестроту языков, религий, кушаний, музыки, костюмов и традиций[69]. А Франц-Иосиф, точно стержень, удерживал это разнообразие. Правда, людей манил вовсе не он, а толчок к движению вверх, который давала его империя[70].

Адольфу Гитлеру этого не удалось. Наоборот, он получил пинок, провалив вступительный экзамен в художественную академию. Еще одним ударом судьба вернула его в Линц. Там рак убивал его любимую мать, и она ушла за пять дней до Рождества, хотя он и успел найти врача. С тех пор этот праздник для него не существовал. За несколько месяцев и мир, известный ему, и мир, который он воображал себе, буквально разлетелись на куски. Эдуард Блох, врач-еврей, который лечил мать Гитлера во время ее предсмертной болезни, позднее писал о нем так:

Он был высокого роста, бледный, на вид старше своих лет. Большие глаза, унаследованные от матери, смотрели печально, меланхолично и задумчиво. Почти вся жизнь шла у этого молодого человека внутри. Что было у него на уме, я не знаю[71].

В феврале 1908 г. Гитлер вернулся в Вену круглым сиротой. Небольшое наследство отца и сиротская пенсия, назначенная за мать, обеспечили ему год жизни в Вене. Он не сомневался, что теперь-то уж сдаст вступительный экзамен, а пока почти каждый день до полудня спал в своей комнате, потом вставал и шел греться по котельным или кофейням, где читал или рисовал, перед тем как отправиться бродить по городским музеям. Вечера оставлялись для оперы. Голод стал его постоянным спутником, но он охотнее питал мечты музыкой, чем тело – едой[72].

Молодой Гитлер не обзавелся друзьями в Вене, да и в Линце у него был лишь один друг. За два года до приезда в Вену он познакомился с Августом Кубичеком на стоячих местах галерки линцского театра. Оба любили музыку и поэзию, плохо учились в школе, не имели других друзей. Матери и того и другого потеряли по трое детей. Оба мальчика остались единственными в своих семьях[73].

Кубичек безвыездно жил в Линце. У Гитлера было иначе: он родился в городке Браунау-ам-Инн, на границе Австрии и Германии, но потом непоседливый отец семь раз перевозил семью с места на место. Адольф ходил в пять разных школ, два раза проваливал экзамены, а в пятнадцать лет совсем забросил учение, так и не получив аттестата зрелости[74]. По-видимому, Кубичек притянул его к себе тем, что был немногословен и прекрасно умел слушать[75]. Гитлер, напротив, любил поговорить, но у него не было аудитории; по натуре он был вождем и искал последователей. В Кубичеке он обрел то, что искал, и не мешкая принялся убеждать его поступить в знаменитую Венскую консерваторию. Из своей убогой съемной комнаты он писал: «Целая Вена ждет тебя!»[76] Он и верил, и не верил, что друг услышит этот призыв; в отношении себя у него не было никаких сомнений.

Родители Августа совсем не хотели отпускать своего единственного сына из Линца. Когда Гитлер вернулся ухаживать за умиравшей матерью, то не упустил возможности и уговорил их передумать. Эта безоговорочная победа впервые доказала, что у него есть дар словесного убеждения[77]. Вскоре Август Кубичек уже стоял на том же самом венском вокзале, куда в свое время приехал Гитлер. Людская толчея, красоты, звуки и запахи города ошеломили его. Но очень быстро в толпе встречающих он заметил Адольфа: тот был в элегантном темном плаще, подходящей по цвету шляпе, а в руке держал трость с набалдашником из слоновой кости[78].