Гитлер и стратегия блицкрига

К 1944 году заговорщики в рядах немецкой армии, не желавшие мириться с безрассудными приказами фюрера и бывшие не в состоянии установить контакты с русскими, захотели перевести лучшие немецкие дивизии с запада, чтобы укрепить разваливающийся фронт группы армий «Центр» на востоке. Там в июле 1944 года благодаря надлежащему использованию массовых танковых формирований и превосходству в воздухе русские окружили многочисленные немецкие войска, которым Гитлер запретил отступать. Как уже было сказано, упрямое преследование фюрером политических целей без стратегии ослепило его настолько, что сделало бесплодными и его политику, и импровизированные стратегические решения. Сталин в свое время сказал, что Гитлер был очень способным человеком, правда, по существу, не слишком умным. А по мнению Гальдера, причина неудачи Гитлера в роли полководца заключается в его неспособности к эффективному мышлению в большой тактике, иначе говоря, в невозможности для него сочетать страсть к технологии с требованиями общей стратегии.

Если в конфликте со Сталиным Гитлер потерпел неудачу в значительной степени из-за элементарной глупости, его заявление о триумфе силы воли над объективными расчетами стратегии постепенно привело его к кровавому конфликту с собственным Генеральным штабом. Весной 1945 года, когда крах Третьего рейха стал очевиден всем, Гитлер уже не выбирал слова в разговоре с начальником штаба, которым тогда был генерал Гудериан. Он кричал: «Для меня невыносимо, что кучка интеллектуалов осмеливается навязывать мнение своим руководителям. Но такова система Генерального штаба, и эту систему я намерен уничтожить». Временами Сталин, несомненно, имел основания чувствовать то же самое, но, как высший священнослужитель детерминистской религии, Сталин едва ли отвергал рациональную военную доктрину так же грубо, как это делал фюрер, всегда находившийся под властью эмоций. Очевидно, Сталин действительно вместе с Молотовым в 1930-х годах посещал лекции генерала Шапошникова в Военной академии имени Фрунзе, где проникся идеями Клаузевица и духом немецкой армии.

Несмотря на варварство нацистской политики по отношению к русским, несущей в себе зародыши самоуничтожения, за которую даже в октябре 1943 года все еще выступал Гиммлер, и несмотря на прежнее неприятие фюрером идеи, «что час России или США пришел», весной 1945 года гитлеровское параноидальное отождествление с ненавистным Советским Союзом стало безошибочным. Отказав Гудериану в ресурсах, никому не нужных в Норвегии, Венгрии или Латвии, но жизненно необходимых для защиты Берлина от русских, австрийский выскочка смог, по крайней мере, отомстить Пруссии и ее аристократическому Генеральному штабу, оказав помощь Красной армии. Неудивительно, что уважение Гитлера к Сталину и тому, что он называл грандиозным свершением советского правителя, создавшего Красную армию, возрастало по мере восстановления сил Советского Союза. В конце концов, Сталин добился действенности политики гляйхшалтунг Третьего рейха и большевистской России, что было предсказано Германом Раушнингом еще в 1939 году. Именно гляйхшалтунга не сумел добиться Гитлер в его великом крестовом походе против Советского Союза. Коммунистические преемники Гитлера в Восточном Берлине получили хорошую возможность реализовать отвратительные детали на месте на протяжении двух следующих десятилетий.

Ход официальных англо-советских отношений до и во время Второй мировой войны был намного менее противоречивым, чем отношения между немцами и русскими, которые колебались от открытой враждебности до недоверия. Конечно, консервативные правительства, предшествовавшие Черчиллю, ненавидели и недооценивали Советский Союз. А более объективный Черчилль так никогда и не был прощен Сталиным за свою ведущую роль в западной интервенции в Россию в конце Первой мировой войны. Испытывая сильный и вполне обоснованный страх перед нацистской Германией, Советы сначала имели тенденцию недооценивать военный потенциал британских союзников, а впоследствии они серьезно переоценивали возможности Великобритании вести наступательные действия. Короче говоря, в период с 1939 по 1945 год Советы просто не могли считать более расточительные стандарты западных обществ в войне необходимыми или верными. Более того, коммунистическое правительство, рожденное предательством западных держав в 1917 году, не могло проявить лояльность западному альянсу после 1939 года, какими бы трагическими ни могли быть последствия такого предательства для Советского Союза в 1941–1942 годах.