ГИТЛЕР, Inc.

Рейх размещал заказы на производство товаров и строитель­ство и соглашался на цены, которые, в дополнение к доходу предпринимателя, включали оплату ускоренной амортизации (то есть при допущении по умолчанию, что изнашивание обору­дования происходит быстрее, чем обычно), что было равно­сильно возмещению затрат на выплату процента и к уступке бо­нуса, который фирма должна была использовать на расширение производства (схема самофинансирования). В 1937 году отноше­ние ставки процента к стоимости продажи снизилось до 0,4 про­цента (64).

Коммерческим банкам были делегированы чисто дисконт­ные функции: они все же сохранили привилегированное право взыскивать процент за векселя, предоставленные государством, но, однако, им пришлось отказаться от куда более важной пре­рогативы диктовать сущность и направление инвестиций, так же как и от высокой, полученной этим последним способом ренты (65). Эта рента присваивалась не коммерческими банка­ми, а государством, которое и отдавало ее предпринимателям в виде Preisfinanzierung (ценового финансирования).

В течение этого цикла уровень заработной платы рабочих был заморожен на уровне депрессии 1932-1933 годов, то есть на 21 процент ниже, чем в благополучном 1929 году (66). Декрет, ограничивавший цены, был издан, однако, только в ноябре 1936 года. Таким образом, на фоне ограничения потребления было увеличено производство вооружений, а исходные заимст­вования из краткосрочных превратились в долгосрочные; так началась консолидация.

Теперь немцам говорили, что вложенные ими деньги будут заморожены — истечение срока действия государственных цен­ных бумаг постепенно было продлено (28 лет с момента прове­дения первого аукциона государственных облигаций в 1935 году 4 процента годовых). Война должна была сделать доступ­ной оплату всех счетов. Экономика тем временем находилась на подъеме: с 1933-го по 1936 год германский ВВП увеличивался в среднем на 9,5 процента в год, а производительность труда и в мастерских на 17,2 процента. Средний уровень государственного потребления увеличивался в год на 18,7 процента, в то время как частное потребление увеличивалось ежегодно всего лишь на 3,6 процента (67).

В 1936 году военные расходы составили приблизительно по­ловину всех государственных затрат. И эта доля с тех пор стала быстро расти.

Нацистские векселя первоначально оплачивались за счет на­логов, но по мере консолидации финансовые руководители пришли к выплате одних только процентов по долгосрочным займам, отложив выплату основного долга до окончания воины. Откладывая таким способом наступление «черного дня», отме­чали специалисты Английского банка в 1939 году (68), нацисты смогли выровнять кривую циклических падении и подъемов «на десять, а возможно, и на двадцать лет»: создавалось впечат­ление, что все усилия были проникнуты легкостью заимствовании под нулевой процент.

Гитлер слепо верил в свои дивизии. По-видимому, эту веру разделяли и те, кто поддерживал Гитлера финансово. Через че­тыре года Гитлер мобилизовал свои армии, дав к 1938 году рабо­ту девяти миллионам безработных (69), перераспределив богат­ства путем установления прогрессивного налога (70). улучшив в какой-то степени качество жизни к 1939 году и подавив малей­шие инфляционные поползновения.

Наконец, избыток современных промышленных мощностей, которые искусственно сдерживались низким уровнем цен и развитие которых не подчинялось логике получения прибы­ли. Какой отсюда выход? Война. Шахт помог Гитлеру выманить на поверхность те денежные накопления, которые лежали под спудом в течение трех долгих лет, для того, чтобы под три-четы­ре процента финансировать войну. «[Шахт]: Мне надо было найти способ извлечь из сейфов этот дремавший на депозитах и в карманах капитал... а не ждать, что он и дальше останется там или потеряет свою ценность» (71).

В течение всего нацистского бума собственники денег накап­ливали проценты; им следовало дождаться окончания конфлик­та на Востоке — таково было общее понимание событий, — чтобы получить назад весь свой капитал. Они поэтому позволили Гит­леру израсходовать на выполнение этой миссии более 100 мил­лиардов марок (72). Это не было экономическим выздоровлением, а лихорадочной, замешенной на соленом поте, подготовке к последнему подвигу Геракла.

Не остались в стороне и зарубежные участники событий.

Из 34 видов сырья, без которых не может нормально жить и развиваться любая нация, Германия в достаточном количест­ве обладала только двумя — поташом и каменным углем (73). Что касается остального, то здесь она полностью зависела от химической промышленности и поставки иностранных друзей.