Гитлер. Неотвратимость судьбы

Что же касается Пфеффера, то он был вынужден смотреть сквозь пальцы на военные игры лидера штурмовиков, чьи отряды пока еще не шли ни в какое сравнение с тем же «Стальным шлемом», но в то же время представляли собой значительную силу, не считаться с которой было уже невозможно. Когда во время съезда партии в Нюрнберге в августе 1927 года 20000 штурмовиков прошли по улицам города в едином строю, Гитлер снова обрел уверенность в себе и смог наконец сказать то, что думал:

— Нам не нужны люди, которые душой еще с другим союзом!

Эта фраза означала, что случайных людей в его партии не будет, ни один нацист не войдет в какой-либо другой военный союз, а судьба Германии неразрывно связана с судьбами СА. Оставалось только найти огромные средства, которых требовало содержание штурмовиков. Штурмовые отряды быстро росли, и не подкармливать их было нельзя. Голодный и бедный штурмовик был опасен не только для врагов, но и для его хозяина. В этом Гитлер уже убедился в 1923 году, когда СА начинали превращаться в неуправляемую силу.

Где же взять денег? Да все у тех же состоятельных промышленников и банкиров. В Нюрнберге был образован так называемый «имперский кружок жертвователей», в который вошли сочувствовавшие движению состоятельные люди. И деньги на самом деле пошли.

* * *

Наученный горьким опытом 1925 года, когда он на какое-то время выпустил из своих рук бразды правления партией, в 1927 году Гитлер их уже не отпускал. Это не мешало ему продолжать бурный роман с Гели Раубаль. К тому времени девушка переехала из Берхтесгадена, где жила с матерью, в Мюнхен. Гитлер боготворил свою племянницу, мечтал сделать из нее великую оперную певицу и уже представлял себе Гели в ролях Эльзы и Эзольды. Партийное окружение Гитлера постоянно видело его в сопровождении красавицы с коричневым загаром и славянского типа скулами.

Гитлер снял ей комнату в соседнем доме на Тирштрассе. Он встречался с ней каждый день, и их часто можно было видеть в кафе, чайных и пиццериях. Конечно, Гитлер разыгрывал из себя заботливого «дядюшку», у которого на первом месте стояла забота о бедной родственнице. Но обмануть он никого не мог — все прекрасно знали, какие отношения связывали заботливого «дядюшку» с его бедной «племянницей». Ходили слухи, что Гитлер собирался жениться на Гели. По всей видимости, он настолько увлекся девушкой, что на какое-то время забыл, что уже «обручен с Германией». И если вспомнить его склонность к игре, то можно представить, что говорил он в минуты близости своей дорогой племяннице. В то время, когда его казначей ломал голову над тем, где достать денег для жалованья партийным чиновникам и ненасытным штурмовикам, Гитлер заваливал Гели дорогими подарками. Меха, драгоценности, красивая мебель — все средства обольщения были пущены в ход, чтобы только сделать Гели счастливой.

Любила ли сама Гели «дядюшку Адольфа» или в ее отношениях к нему присутствовал расчет? Наверное, все-таки любила, иначе вряд ли бы так дико ревновала его к другим представительницам слабого пола. Как только до нее дошли слухи о том, что «дядюшка» намеревается жениться на Винифред Вагнер, с которой фюрер, по всей вероятности, продолжал поддерживать интимные отношения, она закатила жуткую истерику.

Гитлер был готов исполнить любое желание своей богини, кроме одного: дать ей возможность общаться со своими сверстниками и проводить время так, как она хотела. Чего-чего, а ревности у него тоже хватало. Гитлер был старше своей возлюбленной на 19 лет и очень боялся, что рано или поздно ее потянет к таким же молодым людям, как она сама. Когда некий молодой человек попытался поухаживать за его племянницей, Гитлер устроил безобразную сцену и осыпал незадачливого ухажера площадной бранью и страшными угрозами. После этого тот не отважился даже приблизиться к предмету своей страсти: Гитлеру стоило только слово сказать, и его штурмовики могли свободно оторвать незадачливому воздыхателю голову. Столь властные посягательства на ее свободу не нравились Гели, но она, все еще, видимо, надеясь, что «дядюшка» женится на ней, терпела.

В таких отнюдь не платонических отношениях прошел весь 1928 год, в продолжение которого Гитлер продолжал одаривать Гели подарками, разъезжать с ней по кафе и операм и… держать ее взаперти.

«Я, — вспоминал Отто Штрассер, — очень хорошо относился к этой молоденькой девушке и чувствовал, как сильно страдает она от его ревности. Она была жизнерадостным существом, охотно наслаждавшимся мюнхенской карнавальной кутерьмой на Масленицу, но Гели никогда не удавалось убедить Гитлера разрешить ей сопровождать его на многочисленных праздничных балах и увеселениях. Однажды я пригласил ее на один из знаменитых мюнхенских костюмированных балов. Пока я одевался, в комнату ворвался Грегор.

— Адольф не хочет, чтобы ты ехал с Гели, — сказал он.

Не успел я прийти в себя от удивления, как мне позвонил Гитлер.