Гюстав Флобер

По возвращении в уединение в Круассе его ждет радостное событие: возобновляется дружба с товарищем по коллежу Луи Буйе, который когда-то был интерном в руанской больнице, но оставил медицину и основал маленькую школу для детей, отстающих в развитии. Луи Буйе живет бедно, он увлечен литературой, относит себя к сторонникам «искусства ради искусства». Он сочиняет стихи, которые Флобер считает превосходными. Однако этот скромный, стеснительный и непритязательный человек не верит в свой талант. Он работает по восемь часов в день со слабыми детьми, зарабатывая на жизнь, и конец недели проводит в Круассе. Флобер не расстается с ним.

Старый дом на берегу Сены с приходом Луи Буйе оживает. Спорят, смеются. Это поддерживает настроение Гюстава, которому все реже и реже хочется поехать в Париж. Тем более что Луиза опять начинает унижать его, называя его представителем клана «гуляк», «скандалистов» и «курильщиков». Флобер смело парирует: «„Курильщик“ – согласен: я курю, еще раз курю, очень много курю и не просто курю, а очень сильно затягиваюсь. „Скандалист“ – тут тоже есть доля правды. Только я ругаюсь с самим собой, так, что этого никто не слышит… А ваш покорный „гуляка!“. Так ему чаще требуется хинин, а не средства от насморка; оргии же его столь безумны, что в его собственном городе, в том самом городе, где он родился и вырос, даже не знают, жив ли он».[144]

Говоря о своем презрительном отношении к политике, он не может тем не менее не интересоваться событиями, которые происходят в стране в последние недели 1847 года. Оппозиция не дает покоя правительству Луи-Филиппа, организуя в городах Франции собрания протеста. 25 декабря вместе с Луи Буйе и Максимом Дюканом Флобер присутствует на одной из таких манифестаций в большом зале, украшенном трехцветными флагами, в предместье Руана. Несмотря на враждебное отношение к королю, его возмущает заурядность речей, которые произносятся с трибун. «Я все еще нахожусь под впечатлением – смешным и в то же время жалким, – которое произвело на меня это зрелище, – пишет он Луизе. – Я был холоден, и в то же время меня тошнило от отвращения к патриотическому энтузиазму, который вызывали слова: „кормило государства, бездна, в которую мы низвергаемся, честь нашего знамени, сень наших стягов, братство народов“ – и прочие пошлости в том же роде».[145] Однако, судя по всему, эти призывы вдохновят революцию. 23 февраля 1848 года Флобер и Луи Буйе приезжают в Париж, чтобы принять участие в манифестациях, объявленных в газетах. Встречаются с Максимом Дюканом и Луи де Кормененом. На следующий день оказываются свидетелями беспорядков в столице. Увлеченные поначалу всеобщим смятением, они, оказавшись в самом центре событий, вступают в Национальную гвардию, и Гюставу с охотничьим ружьем в руках какое-то время кажется, что он участвует в республиканской акции. Зажатый в толпе, он видит развевающийся на баррикаде красный флаг, оратора, сраженного пулей, офицеров Национальной гвардии, которые пытаются внедриться между войском и народом, зарево пожара над городом. Крики людей: «Долой Гизо!» Захваченные толпой, Флобер и его друзья проникают в Тюильри и потрясены разграблением дворца. Затем идут к городской ратуше. Смешавшись с людьми, собравшимися на площади, они присутствуют при провозглашении республики. Эти картины всеобщего безумия останутся в памяти Флобера навсегда. Оказавшись в центре бури, он уже смутно представляет себе, как однажды, может быть, опишет ее. Все, что он видит, все, что переживает сейчас, кажется ему достойным описания. Однако за событиями, стремительно следующими одно за другим, разумом уследить невозможно. Отречение короля, провозглашение временного правительства, банковский кризис, создание революционных клубов, манифестации и контрманифестации в больших городах, попытка совершения государственного переворота «красными»…