ГКЧП: Следствием установлено

«Заявление» делало окончательно необратимым решение Совета Федерации, о котором Горбачев докладывал коммунистам на XXVIII съезде КПСС:

«…с учетом итогов проведенного Всесоюзного референдума завершить в ближайшее время работу над проектом нового Союзного договора. <…>

— не позднее шести месяцев после подписания Договора подготовить и принять на съезде народных депутатов СССР новую Конституцию Союза, в основе которой должны быть положения Договора о Союзе суверенных государств. <…>

— после принятия новой Конституции подготовить и провести выборы органов власти Союза, предусмотренные Договором и Конституцией. <…>

— в течение всего переходного периода должна обеспечиваться нормальная деятельность органов власти Союза и республик, Советов народных депутатов всех степеней.

В заключительном слове на апрельском пленуме ЦК КПСС Горбачев особо подчеркнул, что никогда не поддержит тех, кто в ЧП «видит средство возврата к политической системе, существовавшей в доперестроечный период».

Борьба между «старым и новым» достигла кульминации. Курс Горбачева на реформирование Союза напрямую угрожал благополучию руководителей федерального центра, стабильности их положения и привилегиям. Горбачева неоднократно предупреждали о возможности «правого» переворота. Но президент вплоть до роковой развязки так и не поверил в способность людей, возведенных им самим на вершины власти, отважиться на столь решительные действия.

ДОСЬЕ СЛЕДСТВИЯ

документ без комментария

Из протокола допроса министра иностранных дел СССР Александра Бессмертных от 6 ноября 1991 года

…20 июня 1991 года мы закончили раунд переговоров с Бейкером в американской резиденции в Берлине. Я возвратился в свое посольство для встречи с министрами иностранных дел других стран, как это обычно у нас бывает.

Позвонил Бейкер и сказал, что он хотел бы со мной срочно встретиться. Меня это очень удивило, так как мы только что беседовали.

Я говорю: «Джим! В чем дело? Что произошло?»

Он мнется: «У меня срочное дело. Очень хотелось бы встретиться».

Я сказал, что у меня запланирована встреча. Если нужно, пусть подъезжает, поговорим.

Он: «У меня несколько деликатное дело. Я не хотел бы… Если я поеду, то вслед двинется огромное количество машин с охраной, в городе создастся большой шум… Подключится пресса. <…> Если можешь, — говорит, — я буду тебя ждать в гостинице, где я остановился, но желательно так, чтобы не было особого шума».

Я говорю: «Что?! Действительно очень срочно?

У меня беседа!»

Он отвечает: «Я бы на вашем месте в принципе отложил все дела и подъехал».

…Я попросил у посла машину, чтобы без сирены, охраны, мотоциклистов покинуть советское посольство.

Прибыл я довольно быстро. Со мной был начальник Управления США и Канады МИД СССР — Мамедов, на случай, если понадобится эксперт. Мы с ним зашли в кабинет. Но Бейкер сказал, что он бы предпочел вести беседу один на один. И мы остались вдвоем.

Бейкер говорит: «Я только что… получил из Вашингтона информацию. Я так понимаю, что она может быть построена на разведывательных источниках. Речь идет о попытке смещения Горбачева!»

Я, конечно, опешил и так на него смотрю внимательно. В руках у Бейкера листок бумаги.

«Это дело сугубо деликатное, — говорит, — и нам нужно как-то такую информацию передать. По нашим данным, в смещении будут участвовать Павлов, Язов, Крючков». Бейкер еще кого-то упомянул, но об этих троих он назвал точно. «Вопрос, — говорит, — срочный. Его нужно довести до сведения Горбачева».

Он спросил меня, есть ли прямая, совершенно защищенная связь с президентом. Я ответил, что полностью защищенной нет, тем более, если речь идет об этих персонах… Сказал, что очень сомневаюсь в достоверности того, что ему сообщили, что это, видимо, какое-то недоразумение.

«Нет! — говорит Бейкер. — Мало ли что? Все же надо передать». Я ему ответил, если за этим действительно что-то есть, то у меня просто нет защищенной связи, у нас в посольстве только связь «ВЧ», но она находится под контролем КГБ.

Тогда Бейкер предложил имеющуюся информацию передать, воспользовавшись американским посольством в Москве. Я, в свою очередь, пообещал позвонить помощнику президента Черняеву, чтобы тот связался с посольством.

Бейкер говорит: «Тогда мы поручим послу Мэтлоку.

Его уже запрашивают. А вы звоните Черняеву и попросите его быстро организовать встречу. Таким образом, Горбачев получит сведения. Это абсолютно надежно, и никто ничего не перехватит».

…Я приехал из Берлина в Москву 22 июня. Было возложение венков на Могилу Неизвестного солдата, где присутствовало все руководство страны.

После церемонии Михаил Сергеевич пригласил меня к себе в кабинет и попросил рассказать о работе, проделанной в Берлине.

Когда мы зашли в кабинет, то я поинтересовался об информации, которую сообщил ему Мэтлок.