Гладиатор

— У меня пять очков? — спрашивает Мария, плюхаясь на диван рядом с Корделией, которая держит в руках книгу.

— Да, пять, — подтверждает она.

— Отправь все в магию огня.

— Отправила три, — говорит Престон после того, как проводит пальцами по странице, словно айпаду. — Два остается висеть, ибо для четвертого уровня нужно уже четыре очка. Оставишь, или еще что вкачаешь?

— Не, больше ничего не нужно, — радостная Мария вскакивает с дивана, намереваясь подойти ко мне, но затем будто что-то вспоминает, и ее лицо становится максимально серьезным. — Слушай, — вновь оборачивается она к Корделии, — а там есть что-то типа… разрушения заклинаний… или ритуалов?

Престон смотрит на нее так, будто пытается убить взглядом.

Как раз в этот момент в гостиную входит Элеонор, держа в руках бутылку вина. На вид она мрачнее тучи.

— Предлагаю… выпить за Жеральдин, — говорит она, и я вдруг осознаю, что после похорон мы о ней за весь вечер так и не вспоминали. А если кто-то и грустил, так это Анна и наша классная руководительница. Может быть, еще и Эбигейл, но она ушла в свою комнату, и больше не спускалась оттуда. Даже Корделия сейчас с нами, а не с ней наверху.

Идею выпить все дружно подхватили, сделав максимально скорбные выражения лиц, словно все это время только о ней и думали.

Мария подходит ко мне с двумя бокалами. Один из них — для меня.

— Хоть в последнее время мы с ней и не особо ладили, — говорит она, протягивая мне бокал, — но мне ее правда жаль.

Беру кубок и задумчиво смотрю в темно-красную гладь внутри него.

Невольно вспоминаю ту жрицу в красном… Кару, которая продала мне Боба и Нину. Думаю, не зайти ли мне к ней?

— О чем ты думаешь, милый? — спрашивает Кармен, усаживаясь мне на колени и обвивая шею руками. Свое вино она уже приговорила.

— Ни о чем, — лгу, но говорить с Марией как-то не тянет. Я вообще не понимаю, почему она ведет себя так, будто считается моей девушкой.

— Слышал, что сказал тот хрен, что деньги нам после боя отдал? — спрашивает меня Бруно. Правой рукой он обнимает Аню, в левой держит свой бокал с вином.

Я отрицательно качаю головой.

— Что следующий бой будет уже серьезным. Мол, мы выбили всех конкурентов низкого уровня, и теперь будем с серьезными ребятами драться.

— Ну и славно, — я и правда рад.

— Говорит, что все теперь ставят на нас, и потому необходимо поднимать планку.

— Мне все равно, Бруно. Вообще на всё. Положить просто.

— Что-то ты захандрил, братан, — замечает он.

И я киваю.

***

Ночью, когда Кармен крепко спит, я очень тихо выбираюсь из постели и иду к комнате Эбби.

Дверь заперта, но я все приготовил заранее, и потому стою уже с ключом, который мне отдал Боб. Тихо открываю дверь, ожидая увидеть в кровати с Эбби Корделию, но, хвала Всевышнему, она спит одна.

Очень тихо подхожу к кровати и касаюсь плеча блондинки.

— Эбби, — шепчу я, но реакции нет. — Эбби!

Шепчу чуть громче, и сильнее тормошу ее плечо.

Теперь она просыпается. И готова визжать.

Я резко затыкаю ей рот рукой.

— Тихо!

Она умолкает, но ее испуганный взгляд меня сильно напрягает.

— Нам нужно бежать, Эбби, — я сглатываю. Очень медленно убираю руку от ее рта.

— Бежать?

— Мы можем сбежать. Только ты и я. Мы вдвоем.

— Что?! — она тоже шепчет, садится на кровати, подтягивая к подбородку одеяло, чтобы прикрыться. — Не собираюсь я никуда…

— Тебе мало того, что случилось с Жеральдин сегодня утром? Где гарантия, что ты не станешь следующей?

Она смотрит на меня, будто не понимает, о чем вообще речь.

— Я не брошу тут Корделию!

— Я не могу взять кого-то еще, кроме тебя.

Теперь она, кажется, понимает.

— Мы не можем их всех бросить…

— А я не могу позволить тебе умереть. Слушай… я… я очень плохого много сделал. И много неправильного. И хотя я не понимаю, как так вышло, но не оправдываю себя. Я просто…

Я облизываю пересохшие губы и сглатываю подкативший к горлу комок.

— Я просто должен сделать хоть что-то правильно. На следующей неделе будет серьезный бой. Мы с этими то врагами теряли каждый раз кого-нибудь. Если на следующем бою мы столкнемся с серьезными врагами… и сражаться будут все… Эбби, нас с Бруно не хватит, и я… я могу потерять тебя.

Ее грустно сведенные брови заставляют мое сердце ныть.

— Я уже тебя потерял. Несколько раз. Но не хочу… чтобы это случилось навсегда.

Некоторое время она молчит. Размышляет, рассматривая свою простыню.

— Но это же… все равно что предательство, — начинает жевать нижнюю губу.

— А остаться здесь — все равно что самоубийство. Ты же понимаешь это?

И она понимает. И именно потому уже спустя пятнадцать минут мы идем в парк. Эдакий лесок на краю гладиаторского городка, где нас должен ждать Хейзелсмоук.

И он и правда ждет.

— Сочувствую, — говорит он. — Симпатичная была девка. И приятная, вроде… волосы у нее были красивые…

— Ладно, брось, Хейзел. У тебя не выходит выражать соболезнования, — говорю я.

— Да, это точно, — он кивает. Замечает, как мы с Эбби держимся за руки. — Я же говорил, что ты ее и выберешь?

Чувствую на себе взгляд Уэбстер, а затем ощущаю, как она высвобождает свою руку.

— Вы что тут, спорили на меня, что ли?

— Давай, Хейзел, рассказывай, какой у нас план.