Гладиатор. Книга 4

Ночь прошла абсолютно спокойно, ну не считать же беспокойством волчий вой, раздававшийся из ближайшей рощи. Поэтому на утро все были бодры и уже предвкушали как они начнут грабёж древнего Замка. Целый день мы лазали по Замку, внутри он выглядел очень странно, попадались комнаты, не тронутые временем, вообще, на стенах висели ковры и гобелены, которые ничуть не потеряли своих красок, а пыли не было, на стенах висели самые разные клинки и охотничьи трофеи в виде голов хищников и огромных рогов. Попадались комнаты как будто здесь бушевал пожар и даже каменные стены горели, были и помещения, где в дрожащем свете факелов на стенах проявлялись сырые стены и истлевшие гобелены, покрытые толстым слоем плесени. На некоторых еще можно было разглядеть какие-то изображения, оставленные умелой рукой, но гораздо чаще разводы плесени рисовали свои собственные картины и тогда воображение вытворяло такие фокусы, что никакому Голливуду и не снилось. Эти гротескные изображения возникают на месте прежних картин и иногда превращаются в причудливо разбросанные пятна, выделяя человеческие лица, искаженные в страхе, агонизирующие, протянутые к тебе руки, как будто просящие помочь им, вывести из этого ада, а где-то и целые тела, изогнутые под невозможным углом, изломанные нечеловеческой болью, но стоило подойти поближе и осветить такой вот «шедевр», как наваждение пропадало и опять были видны старые, истлевшие от времени ковры, картины или гобелены. Общее впечатление, производимое на меня было достаточно мрачным и неприятным, а вот мои рыцари радовались как дети. Они уже на полном серьезе обсуждали, что скорее всего Принц не захочет жить в своем старом замке и переедет сюда, а значит место освободится и возможно, что кому-то из них может повезти и я отдам свое жилище с прилегающими землями одному из них в ленные владения. Земля там хорошая и если завезти крестьян, семей десять, то для начала вполне хватит. Они даже обсуждали совместную оборону и начали договариваться и выстраивать свои будущие взаимоотношения. Как итог нашего дневного исследования стало решение ночевать в Замке, дескать нечего спать под открытым небом и кормить комаров, когда можно с удобствами расположиться под крышей, где не дует и не капает. Я в принципе не имел ничего против, поэтому выбрав помещение по просторнее, да еще и с камином, из тех, которые не пострадали от времени мы решили ночевать здесь. Зверлоги принесли запас дров и продуктов, кое-какую посуду мы нашли уже здесь, растопив камин стали укладываться на ночлег. Все-таки воспитание и привычки взяли свое и мы, быстро поев и распределив смены ночного дежурства завалились спать.

Мне снится сон. Я опять дома, я со своими женами. Их нежные руки ласкают меня, они гладят мое лицо, ерошат волосы, из губы целуют меня, их тела хотят ответной ласки, они хотят моей любви. Но почему так холодно, почему их руки, губы и тела такие холодные? Холодные?! Это не сон! Я проснулся сразу, рывком, открыл глаза и никого не увидел, только клочки тумана летают по комнате, некоторые накрыли моих спутников, те улыбаются, что-то шепчут во сне, протягивают руки, они счастливы. Даже наш часовой улыбается и что-то говорит. Так, не понял, это что за часовой такой, что спит на посту. А ну-ка, «рота, подъем!». Странно, но на мой рев раненного носорога никто не отреагировал. Как будто они ничего не слышали, как будто их здесь не было. Я пытался растормошить своих спутников, орал на них, бил, но все было бесполезно. До самого утра я просидел наглухо загерметизированном костюме с включенным силовым полем на полную мощность, в одной руке сжимая рукоять меча, а в другой бластер. Когда первые лучи солнца начали окрашивать небосвод, рыцари просто попадали, кто где был и в тот же миг раздался дружный храп. Они спали, просто спали. Весь день, я из-под тешка наблюдал за ними, но ничего особенного не заметил, разве что время от времени их лица озарялись мечтательной улыбкой а глаза заволакивались какой-то дымкой, но это очень быстро проходило, сменяясь гримасой боли, удар у меня всегда был очень даже не плохим, и сейчас их челюсти и ребра немилосердно болели. Я должен был принять решение, вечер уже не за горами, но подвергать своих людей неизвестно чему я не хотел, поэтому приказал всем ночевать в лагере, а сам остался в, той-же комнате, резонно подумав, что если в первую ночь со мной ничего не случилось, то и вторая пройдет также. Ночь как это и бывает на юге пришла внезапно, стоило только солнцу скрыться за горизонт, как на небе появились первые звезды и казалось природа уснула, замолчали птицы, не стало слышно стрекота кузнечиков. Я расположился в глубоком кресле и приготовился ждать.