Гладиатор

- Далее. Как нам уже доложил наш доблестный командир и начальник над всеми индейскими стрелами (надо сказать, что присутствующие этой шутки Герасимова не оценили), сегодня днем был убит портье ресторанно-гостиничного комплекса "Савой", некто Прошкин. На теле убитого не обнаружено никаких повреждений, которые могли бы стать причиной смерти. Однако это было именно убийство. Свидетельницей его оказалась уборщица, спрятавшаяся за барьерчиком гардероба. Как только убийца скрылся, уборщица вызвала милицию. Во рту портье обнаружена записка, состоящая из трех слов: "Четверг. Казанский вокзал". Ни автор записки, ни ее адресат не установлены. Возможно, что автором записки был убийца. Возможно, но не достоверно. Уборщица хорошо рассмотрела убийцу и показала, как именно был убит портье. Опираясь на ее слова, можно утверждать с высокой степенью достоверности, что убийца применил один из специфических приемов, известный нашим спецназовцам под названием "поцелуй Матильды". Описание внешности, сделанное уборщицей, полностью соответствует данным на фигуранта из Измайловского парка и совпадает с описанием "стрелка" с Нижегородской улицы...

- Фоторобот сделал? - спросил Никитин.

Герасимов молча показал ему фотопортрет, составленный по обобщенным показаниям очевидцев всех трех эпизодов дела.

Никитин целую минуту вглядывался в довольно схематичное изображение человека на рисунке и наконец задумчиво спросил:

- Где я мог видеть эту рожу?

- Во сне она тебе снилась, Никитин, - ответил Герасимов и развернул перед ним какую-то папочку.

- Бля-я... - задохнулся Никитин. - Марьев. Гладиатор. Блядь буду, если не он!

- Не будешь, - хмыкнул Герасимов. - Он это, точно. Вот его фотография из дела. Правда, он здесь значительно моложе. Фотография времен лагеря спецподготовки. Но узнать можно.

- Ну, мужики, - Никитин даже поднялся со стула, не зная, как выразить им свою благодарность, - порадовали. Это дело так нельзя оставить... - И полез в сейф.

Герасимов уже нюхал свой кулак, понимая, что Никитин сейчас достанет бутылку коньяка, и хочешь не хочешь, а грамм двести с ним придется выпить.

- Это же надо - сам в руки идет!.. - бормотал Никитин, разливая "Корвуазье" по граненым стаканам. Он терпеть не мог тонкое стекло. И вообще часто страдал ностальгией по давно прошедшим временам своей молодости. Поэтому, например, в сейфе у него всегда имелась пачка "Примы" для себя, тогда как на столе лежал "Кэмэл" для гостей.

Герасимов уже чувствовал себя именинником, но главный козырь все же приберег напоследок. Уже выпив свой коньяк, затянувшись сигаретой и слегка захмелев, он вальяжно развалился на стуле и сказал:

- Есть еще один сюрприз. Уж не знаю, Бог или черт дернул меня отдать эту записочку, найденную у портье во рту, на графологическую экспертизу. И знаешь, Никитин, что выдал их компьютер?

- Ну, что еще новенького скажешь? - Захмелевший Никитин уже достал вторую бутылку коньяку и наливал себе еще стакан.

- Ее написал Гладиатор. Марьев. Это он назначил кому-то свидание на Казанском вокзале.

- Что? - Никитин уронил бутылку, коньяк потек по полу. - И ты мне уже час мозги канифолишь, зная все это?! Да я же тебя... Актер хренов!

Никитин разом протрезвел, как только окончательно стало ясно, что есть возможность завтра взять Марьева.

- Все, - заявил он. - Оба пошли на хрен. Завтра в шесть - у меня.

Коробов с Герасимовым выскочили из кабинета.

Никитин подобрал с пола бутылку с остатками коньяка, допил ее из горлышка и направился в комнату отдыха, дверь в которую находилась рядом с его столом, но была замаскирована стенными панелями. Но сделав очередной шаг по направлению к ней, Никитин вдруг остановился, словно вспомнив что-то, вернулся к столу, на ощупь нашел стакан, наполненный коньяком, и выпил его...

До кровати в комнате отдыха он добрался с трудом. Упал, не раздеваясь, на постель и еще некоторое время невнятно бормотал.

- Иван... Гладиатор... Иван... Марьев...

Потом он заснул.

***

Утром Никитин проснулся в пять часов. Несмотря на жестокое похмелье, он тут же схватился за телефон и набрал домашний номер Герасимова. Ждать, когда тот возьмет трубку, пришлось довольно долго.

- Ну ты, умник, - буркнул Никитин в трубку, едва услышал хриплый герасимовский голос. - Вы хоть додумались с Коробовым, что записку он не мне и не тебе оставлял? Кому она была адресована, до того и должна была дойти. Это не ясно, что ли?

- Ясно... Додумались...

- И до чего вы додумались? Это ж сразу делать надо было, на месте...

- Слушай, чего ты меня-то пытаешь, звони Коробову, - попытался возмущаться Герасимов. - Он там рулил...

- Полковник Герасимов! - заорал в трубку Никитин. - Я задаю вам служебный вопрос. Извольте отвечать.

Герасимов запыхтел в трубку, но ответил по форме: