Гладиаторы

— Не было у нас детей, только-только поженились, — ответил Акакий и встал. — Я сейчас же вернусь, только сумку захвачу… В сумке кое-какая еда. Чтобы не таскать туда-сюда, схоронил в тайничке. Дни иногда выдаются такие богатые на «гостей», что засветло домой вернуться не осмеливаемся… А вечером будут вам сигареты, — слезы все еще текли по его щекам, но на губах уже показалась едва заметная, виноватая улыбка. Он со значением посмотрел на свой свернутый дождевик, как бы давая понять, что оставляет его в качестве залога в знак того, что скоро вернется.

— Вернусь минут через двадцать. Если они в деревне, понаблюдаю, чем заняты, если нет, вернусь еще быстрее, — когда понял, что его отпускают, застегнул пальто, помешкал вроде бы в нерешительности, как бы говоря: вот он я, никуда не убегаю, иду только, чтобы еду принести.

— Что будем делать? — спросил Коба, когда Акакий скрылся из глаз. — Доверимся разбойнику Како[2]?

— Не знаю, — ответил Дато.

— Я так устал, что на все наплевать!

— Не сменить ли нам место, пока Акакий не вернулся?.. Ведь все возможно!

— Нет, — ответил Коба и, помолчав, мечтательно проговорил: — Если наткнемся где-нибудь на речку, обязательно искупаюсь! Провонял с ног до головы. Не дай бог, конечно, но если сейчас попадусь, удастся избежать главных неприятностей: не станут пытать, потому что близко не подойти, и не трахнут… по той же причине…

— Но тогда тебе не стоит купаться, продолжай благоухать, — сказал Дато.

— Все будет путем, мужик! — бодро проговорил Коба.

Акакий вернулся той же дорогой, по которой ушел в деревню. Пальто у него было расстегнуто, лицо раскраснелось, похоже, он всю дорогу бежал.

— Машины поднялись в большую деревню, — еще издали сообщил он. — Ищут скот. Три дня только тем и заняты.

— Говядинку любят, — сказал Коба. — Ничего не поделаешь.

— Нашу скотину мы вовремя угнали. Только у одного старика осталось четыре коровы. Он взял и выгнал их в лес и третий день не показывается. Все, кто остался в селе, с утра вышли на его поиски, — рассказывал Акакий. С темно-вишневым рюкзачком в руках, он казался довольным новостями. — Вчера одна корова вернулась, а хозяина не видно. То ли она удрала, то ли с хозяином что-то…

— А кто корову привел? — спросил Коба.

— Никто. Сама. Рефлекс родного хлева, — ответил Акакий.

— Да-а, хорошая вещь — рефлекс родного дома, — задумчиво протянул Коба. — И, что самое главное, — необходимая!.. Прекрасный рефлекс!

— Я знаю, где в деревне можно достать сигареты, но сейчас там никого, все отправились на поиски старика.

— Значит, у коров есть замечательный рефлекс возвращения в родной хлев, — повторил Коба.

Акакий намеревался еще что-то сообщить, но слова Кобы, тон, которым они были сказаны, заставили его промолчать. Он опустил руки и улыбнулся. Все эмоции, кроме горя, он выражал улыбкой.

— Оставь ты этих коров! — нетерпеливо прервал Дато приятеля и повернулся к Акакию. — Как у вас тут с минами? Есть мины вокруг деревни?

— Нет, — твердо ответил Акакий. — Во всяком случае, в радиусе десяти километров мин нет. Точно. Наши даже мосты не заминировали при отступлении.

— Ублюдки! — сказал Коба. — Так тряслись от страха, что в голову не пришло заминировать мосты!

— Успокойся! — урезонил его Дато.

— Я спокоен. Мне все равно, заминировали они или нет. Даже лучше, что не заминировали. Хоть буду уверен, что не подорвусь на мине. Мне сейчас ничего не нужно, кроме сигарет и экологически чистой воды. Нет ли у вас родника поблизости — лицо сполоснуть и руки? — спросил Коба у Акакия.

— И родник есть недалеко, в лесу, и колодцы в деревне, — сказал Акакий. — Я и с собой воду захватил, — он вытащил из кармана плоскую бутылку из-под водки и протянул Кобе. Коба запрокинул голову, и кадык его энергично задвигался вверх - вниз. Он вылил в себя половину содержимого и, поперхнувшись, передал бутылку Дато.

— Теплая, как чай. Далеко до родника?

— Близко, — ответил Акакий. — Минут двадцать ходу.

— Не в обиду будет сказано, но для вас, горцев, здешний рельеф дело привычное, для нас же он… э-э, скажем так, не слишком удобен… Я достаточно ясно выражаюсь? — спросил Коба у Дато и опять обернулся к Акакию. — Я имею в виду, что вы привыкли лазить по кручам, у вас свое представление о времени, необходимом для того, чтобы из одного места переместиться в другое, и оно здорово отличается от нашего, поскольку мы-то родились и выросли в долине и привыкли к тем условиям!

За время, пока Коба изощрялся в красноречии, Дато опорожнил бутылку и заговорщицки подмигнул Акакию, предлагая не обращать внимания на Кобу.

— Отсутствие сигарет настраивает его на философский лад, — сказал он Акакию. — Вернее, у него портится настроение, и он принимается философствовать.

— А вообще-то он верно заметил, — сказал Акакий. — А что? Очень верно…