Гладиаторы

— Все, завязал! Больше не буду терзать твои нервы! — сказал Коба. — Просто умру от воспаления легких. Это приятное дополнение к воспалению простаты, которым я обзавелся раньше. Скоро у меня подскочит температура, так всегда бывает при воспалении легких. Больные с высокой температурой обычно бредят, наверное, буду бредить и я, но, прошу учесть, только о женщинах… Мужчины в жару всегда бредят о женщинах, если, конечно, они не импотенты. Разве не так?

— Не знаю. Я бредил давно, в детстве. Весной искупался в море и простудился. Почему-то бредил о медузах и подводных лодках!

— Тогда очень даже возможно, я буду бредить о минах.

Бормоча о том, что у него поднимается температура, Коба поминутно подносил руку ко лбу. Сперва требовал, чтобы Дато пощупал его лоб, потом трогал его сам и, не переставая, канючил.

— Нам понадобится питьевая вода. Когда у меня поднимется температура, меня будет мучить жажда!

— Не поднимется, — сказал Дато.

— На твоем месте я сказал бы то же самое! — пробурчал Коба.

— Нам нужно отдохнуть и хоть немного подремать. У меня от усталости мутится в голове.

— Во сне у меня поднимется температура. Надо было послушаться тебя и спрятать одежду от дождя. Послушай, прошу тебя, давай спустимся и пойдем по дороге. А если покажется машина, мы спрячемся!

Асфальт им показался теплым, и идти было приятно. Дорога здесь была узкой, два грузовика вряд ли разъехались бы на ней.

— Нам нужно добраться до новой линии разграничения, пока у меня не поднялась температура!

— Доберешься, что еще, черт побери, тебе остается!..

С дороги снова свернули в лес. В лесу было сухо. Дато наклонился и рукой пощупал землю.

— В чем дело? Мины? — спросил Коба. — Чего ты ее ласкаешь, как деревенский пахарь?

— Земля сухая, — ответил Дато. — Похоже, дождь обошел лес стороной.

Коба тоже пожелал пощупать землю, но ему было лень нагибаться, и он слегка ковырнул землю носком «ботасов».

— Тебя это удивляет? Это же так естественно, что мы оказались именно в том месте, где лило как из ведра… О ком это сказано, что его и в гору камень догонит… Или мина? Не о нас ли с тобой?

— Ты еще долго будешь пугать меня минами?

— Скоро должна показаться деревня. Вроде бы уже время.

— На кой мне деревня! Я хочу спать. Земля сухая, подыщем местечко и поспим.

— А змеи тут не водятся? Или, того хуже, барсуки. Вдруг им придет в голову отведать наших яичек?

— Мне не попадались!

— Давай сначала дойдем до этой сраной деревни, а потом соснем?

— Я устраиваюсь спать здесь, и немедленно. А ты — как знаешь!

К удивлению Дато, пока он подыскивал места для отдыха, Коба воздерживался от комментариев. Повторил только, что побаивается змей.

— Никогда прежде не боялся, а теперь боюсь. — Коба ухмыльнулся. — А Варлам, согласись, рассказал ценные подробности из жизни барсуков.

— Давай дежурить по очереди. Как-никак к линии фронта приближаемся. Опасная зона!

— Вот ты упомянул зону, а я сразу о женщинах. Эрогенные зоны и… все такое…

— Кто будет спать первым? — спросил Дато.

— Поспи ты. А я немного пройдусь. Сердце чует, что деревня рядом.

— Я посплю сидя, — сказал Дато. — Это же грабовый лес. Варлам предупреждал, чтобы мы не ложились под грабом. Даже в жару под грабом простужаешься. Надо поискать место, где их нет.

— Я пошел в деревню. Мы же не имеем ни малейшего представления, что происходит. Может, кто-нибудь из наших здесь остался, — сказал Коба. — Скоро вернусь. Только гляну и вернусь. Потом тоже посплю. Заснуть под красивым деревом — божественное наслаждение. Как будто спишь с деревенской девчонкой, экологически чистой пышечкой, нагулявшей телеса без единого грамма удобрений.

— Ладно, пошли, посмотрим на твою деревню. Только идем порознь и не позже чем через двадцать минут возвращаемся.

— Расхотелось спать? — усмехнулся Коба.

— Один все равно не усну, вдруг волк сожрет или барсук яйца откусит!..

Минут через десять Дато вышел на дорогу, усыпанную щебнем, — она отходила от асфальтового шоссе.

Деревня возникла так же внезапно, как санаторий. Прямая как стрела дорога делила ее ровно посередине. У околицы стоял грузовик со спущенными шинами и наполовину сожженным кузовом, двери кабины были распахнуты, а капот поднят. Грузовик стоял на взгорке и походил на готовую взлететь огромную черную птицу. Домов с алюминиевыми крышами было мало: почему-то он обратил внимание именно на это, очевидно, по примеру Кобы. Заметил также два сожженных дома.

— Здравствуй, деревня! — сказал Дато. — Ты, правда, не похожа на те, что мы видели в ущелье, и сожжено у тебя всего два дома, но не бойся, Кобе ты понравишься. Как он любит говорить, ты не похожа на коровью лепеху под танковыми гусеницами.

Дато обратил внимание, что и в этой деревне в расположении домов не очень уж соблюдалась симметрия. На этот раз он уже осматривал ее критическим глазом Кобы. Насколько он разглядел, все калитки в деревне были распахнуты. Это свидетельствовало о том, что победители не ленились захаживать сюда в гости. Прежде чем вернуться на уговоренное место, Дато долго взглядывался в отдаленные дома.