Гладиаторы

Прокул заметил наложницу, оценил ее прелести, дрогнул и мягко, пружинисто стал подбираться к ней.

Рабыня кричала, Пет угрюмо молчал, Марк…

Прокул бросился на рабыню, и она сама раздвинула ноги, а еще через несколько мгновений сладострастно застонала…

Марк с досадой плюнул. Он уже было хотел вмешаться, но то, что показалось ему сначала насилием, на самом деле было всего лишь любовной игрой…

Марк повернулся, собираясь выйти, и лицом к лицу столкнулся с Арисанзором, входящим в комнату.

Евнух уже закончил осмотр первого этажа — дверь кабинета была взломана, сам же кабинет оказался пуст. Напуганный неудачей (сенатор был очень нужен Арисанзору), евнух кинулся на второй этаж. В коридоре Арисанзор чуть было не упал, налетев на тело раба. Когда он разобрался в происхождении препятствия, он немного приободрился. «Наверное, этот раб защищал своего господина, — подумал Арисанзор. — Раб убит, и мои молодцы сейчас вяжут сенатора…» Услышав за одной из дверей шум (скорее, ритмичное поскрипывание), евнух бросился туда, надеясь увидеть Муция Мезу, связанного и избитого, но вместо этого перед ним предстало во всей своей первобытной красе недоступное ему соитие…

— Негодяй! — вскричал Арисанзор. — Вместо того, чтобы разыскивать проклятого Мезу, ты развлекаешься с грязной рабыней! Чтоб ты потерял свою чувствительность! Чтоб она отсохла! Чтоб на нее напала короста! Чтоб ее отрубили в какой-нибудь потасовке! Чтоб ее отгрызли собаки!.. А вы? (Евнух бросил грозный взгляд на стоящих у двери преторианцев.) Вы что, дожидаетесь своей очереди?.. Вы развлекаетесь, тогда как изменник еще не найден! Ну погодите же, я ужо проучу вас!

Прокул наконец соскочил с рабыни. Раздосадованный помехой, он брякнул:

— Ты, наверное, просто завидуешь нам, после того, как сам стал ничтожеством…

— Замолчи!.. (Арисанзор задохнулся от злости.) Смотри, как бы у меня не появилось желания упросить цезаря, чтобы он сделал тебя моим помощником! Клянусь бессмертными богами, вас всех оскопят, если вы сейчас же не приметесь за работу! Живо отправляйтесь к Дециму Помпонину, он ждет вас, а я сам, допрошу это невинное создание!

Преторианцы вышли. Прокул еле сдерживался, чтобы не кинуться обратно (ему хотелось придушить евнуха), Пет кусал губы, Марк хмурился…

— Итак, милашка (евнух бегло осмотрел рабыню), сейчас ты мне расскажешь, где скрывается твой хозяин, не так ли?

Наложница стала клясться, что ничего не знает, Арисанзор и верил и не верил ей. В конце концов, обозленный бесконечными подножками, которые подставляла ему фортуна весь день, он выхватил свой кинжал…

Тут послышался крик Децима Помпонина — преторианец зачем-то звал евнуха. Арисанзор подумал, что нашелся сенатор, позабыв о рабыне, он кинулся вниз.

— Мы обыскали весь дом — Муция Мезы здесь нет, — сказал Помпонин. — Осталось только заглянуть в конюшни и барак для рабов.

— Проклятье!.. — простонал евнух.

…Спустя час преторианцы и Арисанзор вышли из усадьбы. Арисанзор уже не ругался, он лихорадочно соображал, как бы ему оправдаться перед цезарем — ведь Муций Меза так и не был найден; преторианцы весело переговаривались между собой — они выполнили все, что от них требовалось, и гнев императора не угрожал им.

Никто не заметил худого раба, внимательно оглядевшего полу-пустые сумки преторианцев.

Глава седьмая. Сенаторы

Вечером того же богатого событиями дня к одному из больших красивых домов на Эсквилине стали подходить одетые в плащи с низкоопущенными капюшонами люди. Рабы хозяина особняка уже устроились на ночлег в своем бараке, причем до рассвета им было запрещено покидать его (за порядком в бараке следил огромный германец), однако для двух рабов было сделано исключение: один из этих двоих стоял у ворот ограды, другой — у входа в дом. Они встречали гостей. Поздние посетители показывали и первому, и второму золотой перстень с изображением волчицы и позорили пароль: первому — «Катон[44]» ‚ второму — «Брут[45]». Рабы, услышав пароль, пропускали прибывших, и те тихонько проходили в атрий дома. По той уверенности, с которой действовали и рабы, и гости (если людей в темных плащах называть гостями), можно было утверждать, что ночные визиты, подобные этому, случались и раньше.

В атрии дома гости молча занимали приготовленные для них заранее кресла. Примерно в начале второй стражи, когда четыре кресла из шести уже были заняты, отворилась ведущая во внутренние покои дверь, и в комнату вошел хозяин.

Тут же гости скинули свои балахоны. Хозяин дома был Корнелий Сабин, а его гостями оказались сенаторы Валерий Азиатик, Марк Виниций, Павел Аррунций и богатый всадник Фавст Оппий. Если бы этих людей увидел вместе кто-либо, хотя бы немного знающий их, то этот некто сразу бы подумал, что столь разных и характером, и положением, и состоянием людей могло собрать в одно место только одно: все они в какой-то мере пострадали от цезаря и все они ненавидели цезаря, одни — более, другие — менее успешно скрывая свою ненависть.