Гладиаторы по закону

Дворкас, Рак профессиональный политик, умел впитывать в себя информацию, выуживать нужные подробности, оценивать услышанное и размышлять о его значении. Но все было пока туманным и зыбким. Все, что он сумел выяснить определенно, это то, что Райан и Мандин вышли на орбиту рэкета и множество ловкачей-маклеров хотят прокатиться по ней.

Наконец, он уловил кивок секретарши. Молодой человек с суровым лицом и значком "проводник" на лацкане пиджака взял его на буксир.

Такой странной адвокатской конторы Дворкас еще не встречал за всю свою жизнь. Здесь были такие трудно вообразимые вещи, как химические лаборатории и кухни, общежитие и телевизионные студии, а также запертые на замок и открытые комнаты, назначения которых он был не в состоянии определить.

- Вы, должно быть, гордитесь тем, что работаете у мистера Мандина, закинул он удочку. - Разумеется, вы знаете, что он поддерживает нашу партию по вопросу 27-й поправки - в отношении прав арабов.

- Сюда, мистер, - произнес проводник и подвел Дворкаса к нише. Стены ее озарились фиолетовым сиянием, проводник бегло взглянул на флюоресцирующий экран. - Можете войти, мистер, - сказал он. - В эту дверь.

- Вы обыскали меня! - возмутился Дворкас. - Меня! Старинного приятеля мистера Мандина!

- Вот и прекрасно, - невозмутимо произнес молодой человек. - В эту дверь, пожалуйста.

- Привет, Дел, - рассеяно встретил гостя Мандин. - Что тебя заставило забраться к нам? - Он бросил взгляд на лист бумаги, лежащий перед ним. О, извини меня, - поднял трубку внутреннего телефона. Через пять минут положил ее на место, взглянул на Дворкаса и занялся изучением другого листа бумаги.

- Чарли... - робко начал Дворкас и запнулся.

Мандин взглянул на него, не скрывая досады.

- Что?

Дворкас, улыбаясь, погрозил ему пальцем.

- Чарли, ты не так, как следует, обращаешься со мной, - попытался улыбнуться он. - В самом деле!

- О, разумеется. Извини, Дел. Но столько работы, если бы ты только знал, - устало закончил Мандин. - Послушай, Дел, я по горло занят. Говори скорее, зачем пришел, и покончим с этим.

- Шикарную контору ты себе отгрохал. Это дело рук ДМЛ?

- А ты что думаешь?

Дворкас продолжал улыбаться:

- Помнишь, кто тебя пристроил к этой фирме?

- О, черт побери, ты, как всегда, прав, - будто бы нехотя признался Мандин. - Хотя это вряд ли принесет тебе хоть какую-нибудь пользу. У меня нет времени для одолжений. Как нибудь в другой раз: я выслушаю тебя повнимательнее, но сейчас извини. Дел, никак не могу...

- Я хочу, чтобы ты выслушал меня сейчас, именно сейчас, Чарли! Я хочу, чтобы ты поддержал Окружной Комитет. Чтобы ты...

- Чтобы я работал на Окружной Комитет? Это ты хотел сказать?

- Я понимаю, - начал взахлеб Дворкас, - что это кажется пустячным делом. Но из него может получиться кое-что значительное, Чарли. Ты сейчас пошел в гору. А что будет с нами, Чарли? Ты обязан мне, партии, - всем нам понемногу за то, что мы направили тебя к этим Лавинам. Неужели ты на этот раз нас подведешь? Не такой уж я и гордый, могу и попросить, если надо. Держись за партию, малыш!

- Извини, Дел, - произнес Мандин.

- Чарли!

Мандин раздраженно взглянул на Дворкаса.

- Дел, старый плут, к чему ты все-таки клонишь? У меня нет ничего, что я могу тебе предложить - даже если ты дашь больше, чем другие мои клиенты.

Дворкас наклонился вперед, выражение его лица стало совсем другим.

- Я недооценивал тебя, Чарли, - признался он. - Скажу тебе истинную правду. Да, сейчас у тебя нет ничего, что ты мог бы предложить, но это только сейчас. Здесь пахнет жареным. Я это чую, Чарли. В таких делах я никогда не ошибаюсь.

Теперь внимание Мандина было всецело приковано к Дворкасу.

- Ну и что же ты чувствуешь?

Дворкас пожал плечами.

- Пока мелочи. Вот Джимми Лайонс, например. Помнишь, тот самый человек начальника полицейского участка?

- Разумеется.

- Он там уже не работает. Участковый Ковалик перевел его в Белли-Рэйв. Его дважды уже пырнули ножом. Почему? Не знаю, Чарли. Джимми, конечно, негодяй, он сам шел к этому. Но почему так случилось? И что происходит с Коваликом? Он теряет в весе. Не спит по ночам. Я спросил его, но он мне не признался. Поэтому я расспросил других и кое-что выяснил. Неприятности Ковалика заключаются в том, что комиссар Саббатино перестал с ним разговаривать.

- А что стряслось с этим Саббатино? - удивился Мандин, поигрывая карандашом.

- Не прикидывайся, Чарли. Неприятности у комиссара начались с того самого дня, когда с ним имел долгую-долгую беседу некто по имени Уиллер. Не знаю, о чем они говорили. Но я знаю кое-что другое, Чарли. Я знаю, что Уиллер работает на Хаббла, а Хаббл твой клиент!

- Что еще новенького? - поинтересовался Мандин, откладывая карандаш в сторону.