Гладиаторы: Сумерки Аида

– Вы должны не просто замучить раба до смерти, но должны заставить его сказать правду! – наставлял их центурион Родан.

Помпедий Руф возвел вчерашнего раба в это высокое звание и сделал своим доверенным лицом. Сейчас молодой ибериец был готов перевернуть землю, но выполнить приказ своего благодетеля.

Рабы-палачи услужливо закивали:

– Будет исполнено, – проговорил толстяк. – Не в первый раз нам развязывать языки непокорным рабам.

– Я мастер на такие дела, – проговорил длинноволосый и худощавый пыточных дел мастер. – Все скажет.

Аристомена привязали к каменному столбу и подняли вверх на веревках.

Ибериец приблизился к нему и спросил:

– Может быть, ты добром расскажешь все, что нас интересует, и мы убьем тебя без мучений и боли?

– Вся моя жизнь сплошное мучение и сплошная боль. Я не знаю, о чем ты говоришь, раб! – Аристомен вел себя вызывающе нарочно, думая разозлить ибера.

– Я уже не раб. Я получил вольную от моего господина и оружие. И как видишь, я снова воин.

– Воин? Нет, ибер, ты не воин! Ты все тот же раб, что и прежде. Но теперь тебе доверили охранять своего хозяина и беречь руку с палкой, что била тебя по спине.

– Свободен тот – кто носит меч. Тот, кто имеет честь называться воином. Иной свободы нет и быть не может.

– Смотрю я на тебя и поражаюсь искусству римлян делать людей рабами. Я сам долгое время был рабом и горел одним желанием – выжить. Выжить любой ценой. Пусть ценой унижений, но выжить и получить от рабовладельца облегчение своей участи.

– Ладно! Эта песня мне знакома! Эй вы, начинайте! – бросил Родан палачам и те взялись за кнуты.

Аристомена хлестали по голой спине. Каждый удар оставлял на коже раба глубокий след от рассеченной кожи. После 20 ударов раб обмяк и ибериец приказал прекратить пытку.

– Облейте его ведром холодной воды! – громко приказал им Родан.

Те выполнили требуемое, и раб поднял голову с побелевшими губами.

– Итак?

– Что итак? – передразнил он иберийца. – Ты думаешь, что уже сломал меня? Я много раз испытывал подобные милости от хозяев. Я ничего тебе не скажу! Хозяйский пес!

– Хорошо! – ибериец заскрипел зубами и приказал палачу. – Делай!

Палач исполнил то, что от него требовали. Толстяк схватил клещами раскаленный прут и поднес его к лицу старого раба. Красноватый отблеск осветил искаженное кривой ухмылкой лицо.

– Будешь говорить правду?

Аристомен плюнул палачу в лицо…

Помпеи.

Таверна.

Фискал Папиус.

Фискал Папиус знал, что этот раб ничего не скажет. Сдохнет, а не скажет. К нему стоило применять другие методы, а не тупой дорос с пыткой. Разве можно напугать расклеенными клещами человека прожившего такую жизнь?

Он повел троих людей, приставленных к нему от префекта, в таверну, где встречались известные ему гладиаторы, что раньше часто болтали о восстании. Может быть, повезет и сегодня.

– В таверну не заходите! Если один из них здесь, то взять его нужно будет по выходе и незаметно. Скандалы с хозяевами школ нам не нужны.

Фискал вошел в таверну и оглядел присутствующих. Народу было мало, в самом дальнем продымленном углу развлекались солдаты-ветераны, призванные в строй по распоряжению Руфа. Они пили вино, щупали девиц и хватались своими воинскими подвигами.

В центре, сидели за столами помпейские плебеи, и также горячо обсуждали последние новости и распоряжение префекта. Гладиаторов здесь в такой момент быть просто не могло.

– Рабы совсем обнаглели, – говорил один из них. – Городские власти совсем не заботятся о нашей безопасности.

– С чего ты взял? – возразил ему другой. – Последние распоряжения Руфа, говорят об обратном. Он призвал в строй войска и ввел в город иберийскую конницу. Они по ночам стерегут покой граждан. И делает это Руф за собственный счет. А это говорит, что он достойный гражданин и настоящий солдат. Он сумеет обуздать рабов и недовольных.

– Войска? О каких войсках ты говоришь? – вмешался в разговор однорукий ветеран. – Я сражался в десяти компаниях под началом великих полководцев и хорошо знаю, что такое настоящий рабский бунт. В Азии я застал один и видел, на что способны эти дьяволы, если их спустить с цепи.

– Ты хочешь сказать, что вооруженные легионеры не справлятся с рабами? – засмеялся четвертый.

– Твоя голова набита дерьмом! Вот что я хочу сказать! – вскричал однорукий. – Я видел, как рабы каменоломен перебили стражу и бросились на нас. С одними палками и камнями. Мы, конечно, перебили их всех, но как они дрались! Не менее пятидесяти солдат нашей центурии остались лежать там. И если тебе описать их внешний вид, то ты выблюешь все вино и всю пищу, что влезли в твою утробу! Вот что я хочу сказать! А если восстанут гладиаторы?! Эти дьяволы умеют сражаться так, что тебе и не снилось! Мы сами их обучали! Лучшие учителя фехтования были к их услугам! Тысяча таких парней под предводительством умного вождя сможет многое. Да прибавь к ним рабов окрестных имений. А это уже не менее 10–15 тысяч повстанцев!

Фискал подумал, что этот однорукий знает, что говорит. Он выругался и присел за пустой стол.