«Гладиаторы» вермахта в действии

То, что в первые декабрьские дни на сорокаградусном морозе пришлось пережить солдатам вермахта, кажется невероятным. Немцы выли от холода и плакали от злости и беспомощности: находясь рядом с целью, они не могли подступиться к ней. В ночь с 5 на 6 декабря передовые дивизии получили приказ приостановить наступление. На тот момент 2-я танковая дивизия находилась в 16 км к северо-западу от Москвы.

8 декабря газеты и радио в Германии сообщили, что отныне ход войны в России будет зависеть от условий зимы. Что это означало, было не совсем понятно, но такое известие пробуждало беспокойство. Швед Арвид Фредборг, находившийся в то время в Берлине, писал: «Тревожные настроения нарастали. Пессимисты вспоминали войну Наполеона с Россией; книги о “Великой армии” стали вдруг пользоваться спросом. Гадалки изучали судьбу Наполеона, стала популярной астрология…»^{440}

В ту же ночь, с 5 на 6 декабря, на южном фланге фронта Гудериан, находясь в Ясной Поляне, принял решение прекратить атаки на Тулу и отвести передовые части на оборонительные позиции. Ему пришлось признать: «наступление на Москву провалилось, мы потерпели поражение»^{441}.

Причины немецкого поражения под Москвой были очевидны: Красная армия несла несравненно большие потери, но и людские ресурсы СССР были велики, поэтому Сталин перебросил под Москву тридцать свежих стрелковых дивизий, тридцать три бригады и три кавалерийские дивизии. Вермахт же в декабре 1941 г. не получил ни одной свежей дивизии. Весьма важным обстоятельством было и то, что последний воздушный налет на Москву Люфтваффе совершил в ночь с 25 на 26 ноября восемью машинами, а в декабре проводились только беспокоящие рейды. Таким образом, в решающей стадии боев нервный центр оборонительной системы Москвы не подвергся воздушным ударам, а господство в воздухе было важнейшей составляющей эффективности действий вермахта. Командующий 2-м воздушным флотом Кессельринг отмечал, что результативность действий советской противовоздушной обороны под Москвой была великолепной: она производила впечатление даже на тех немецких пилотов, кому довелось летать над Англией^{442}.

У офицеров и солдат не хватало специального зимнего обмундирования, которое позволяло бы им воевать, оставаясь под открытым небом при весьма низкой температуре. В результате солдаты натягивали на себя все, что попадется под руку, но теплее от этого не становилось, а вот движения такое облачение затрудняло. Грязная пропотевшая одежда становилась питательной средой для вшей. Солдаты страдали не только от холода, но и от голода. Хлеб поступал твердый, как камень; он становился причиной желудочно-кишечных расстройств. Страдали от холода и лошади, они погибали тысячами. Поставки тормозились вследствие того, что имевшиеся в распоряжении паровозы тоже замерзали. Из 26 эшелонов, ежедневно потребных для снабжения группы армий «Центр», приходило только восемь-десять. Большинство транспортных самолетов тоже не могло подняться в воздух из-за холода и отсутствия ангаров^{443}.

По существу, еще до начала активных действий советских войск силы ударных группировок вермахта выдохлись. На отдельных участках немцы начали отход, но не успели закрепиться. Как подчеркивал Г. К. Жуков, именно это создало предпосылки для контрударов советских войск, то есть для более активной обороны.

К 8–9 декабря контрудары переросли в контрнаступление. Иными словами, советское контрнаступление было продиктовано самим ходом событий, а не решениями Ставки. За месяц наступательных действий войска продвинулись на расстояние от 100 до 250 км — они не только разгромили фланговые армии группы армий «Центр», но и на некоторое время захватили инициативу. После этих несомненных успехов Сталин стал требовать наступления от всех фронтов. Впоследствии Жуков расценивал эти требования как «дилетантские и младенческие»; катастрофы не произошло только потому, что противник был в сильной степени ослаблен^{444}.

Ночью с 4 на 5 декабря советские войска северо-западного фронта перешли в наступление, и к 6 декабря группа армий «Центр» оказалась под сильным давлением. В течение нескольких дней все три группы войск фон Бока — танковые группы Гудериана, Гепнера и Клюге — потеряли контакт друг с другом, и стало казаться, что группа армий вот-вот развалится. Изолированные части вели местные бои, в то время как их машины стояли, стрелковое оружие промерзло (только гранаты оставались эффективным оружием), а половина солдат, обмороженных и страдающих от дизентерии, спасалась шнапсом. Отвод танковых частей оказался для немцев практически невозможным; сотни танков были брошены и занесены снегом, их экипажи ушли сражаться как пехотинцы, имея только личное оружие. Из четырех дивизий в группе Гепнера только в одной было больше 15 танков. В канун Рождества во всех частях Гудериана было менее 40 танков. Из более чем 100 тысяч обморожений не менее 14 357 — больше дивизии — были отнесены к категории тяжелых, требующих ампутаций^{445}.