Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)

Под светилом открылась тяжелая дверь, со скрипом отъехав в сторону. Наверное, в Лок Муинне раньше было в моде укладывать пол декоративным камнем в шахматном порядке или просто у всех кругом отсутствовала фантазия, но покрытие под ногами выглядело именно таким. Стараясь не ступать на стыки (плохая примета же!), я следовала за спутниками, ожидая новых подвохов. Любят эти старики-волшебники устроить штурм мозгов, но никогда, на моей памяти, эти испытания не заканчивались летальным исходом. Тот, кто раньше обитал в этих подземельях был просто няшей. Давно пора привыкнуть, что этот мир не похож на те, о которых я читала в детстве. Взять тех же эльфов. Эльфы старого доброго профессора*, к примеру, раса склонная к повышенной духовности и излишнему трагизму. Даже вымирают они во «Властелине Колец» с красивой тоской, благородно уступая бразды правления человечеству. И всегда встают на сторону добра, за исключением моментов, когда радостно и самозабвенно убивают друг дружу (войны Феанорингов и все такое). А вот вспомнив Шекспира или Фроста** и вовсе эксплуатировавших светлый эльфский образ в весьма своеобразном контексте, в голове сразу возникает милый Йорвет, ростом с пальчик и с крылышками феи, искренне рыдающий над каждым умирающим цветком строго по пол часа каждый день. Волшебники тут тоже отнюдь не похожи на старого-доброго Гендальфа. Ни шляпы остроконечной, ни посоха, посылающего лучи добра, ни полного игнорирования жажды власти. Мир-перевертыш, типа озвученный в стиле Гоблина. Здесь, в этом тоннеле, недавно еще кто-то был. Это можно было понять по светящемуся факелу, по свисающим из проема в потолке веревкам и следам на пыли. По спине пробежал холодок. Скорее всего, это те самые солдаты, — удивительно, что наше присутствие еще осталось незамеченным. Печально, что эти ребята, зассав, не стали идти на прямую, а пробрались через дыру в потолке — мы могли избежать ненужной смерти Гаспара. Да, кажется так и звали того ученого. Его друг шел, опустив голову, почти не смотря под ноги, производя ужасный шум. Геральт, подождав меня, коснулся плеча, привлекая внимание:

— Теперь нужно вести себя тихо, — он указал на дверь, перед которой все сгруппировались. — За ней кто-то есть, я чувствую. Посиди пока здесь, ладно? — я рассеяно кивнула. — Приглядишь за нашим ученым гением.

Я встала, стараясь не появляться в свете факела, за руку притащив к себе несчастного страдальца. Цинтия, её приспешник и Белый Волк разом толкнули дверь, которая, издав жуткий скрипящий визг, открылась.

— Добро пожаловать, конкуренты, — послышался сладкий голос из-за двери.

Чисто статистически, у Геральта, в среднем, проходит четыре коротких боя в сутки, с превосходящим по числу, противником. Иногда, раз в неделю, количество боев увеличивается вдове и раз в две недели, когда ведьмак берет выходной, баталий не происходит вообще. Вопрос: сколько сражений проводит Волк за месяц, при условии, что он взял себе два дополнительных выходных из-за трех лишних дней, в которые на него обрушивалась ударная партия врагов? Представляя себе задачу для школьников будущего, я прислушивалась к звукам очередного сражения. Да, сегодня у Геральта явно не лучший день — еще немного и число боев из среднестатистического переползет в разряд премиальных. Типа, пятилетку в три года, пять дней в пару часов! За стенкой кто-то застонал и взвизгнул. Из двери вырвалось короткое магическое пламя, испепеляя случайно выбежавшего солдата, искавшего спасения. Вылетела парочка фаерболов, этих средневековых бронебойных вундервафель, и все стихло.

— Ситуация осложняется, — бледнея и сливаясь лицом со стенкой, пробормотал Фарид.

— Они спустились прямо из своего лагеря, — указала Цинтия в сторону проема в потолке из которого живописно свисала веревочная лестница.

Мы вошли в комнату. Она оказалась вполне обитаемой, но много лет назад. Похоже, это был гибрид спальни с библиотекой. Нильфгаардская чародейка направилась вскрывать следующую дверь, в целях маскировки прикрытую разросшимся домашним растением. Всюду на пути, в тему и не в тему, стояли колонны, заваленные свитками почти доверху. Поковырявшись на столе, я нашла немного самых разных книг от истории и географии, до алхимии и астрологии. Мебель, на удивление, не выглядела старой и ветхой — на ней даже пыли не было, словно еще недавно тут прибрались. На одной из полок я обнаружила карту Земли 50х годов прошлого века, чему сильно удивилась. Будет над чем поплакать тихими вечерами, склоняясь над нарисованной Родиной. Комнату озарил свет и над дверью, мешавшей нам пройти появился новый глаз. Как и в тот раз, едва проморгавшись, он спросил:

— День и ночь во мрак гонимы, глаз — остер, тверда рука. Три скитались пилигрима, с ними — три проводника. Вел их в ночь дракон крылатый, змей, свернувшийся в кольцо, и серебряная дева, что явила им лицо. Днем же светлым их вела драгоценностей гора, где богатствам нет конца.