Гламорама

Хлое сидит отдельно от всех в большой кабинке у задней стены зала. Толпа гримеров с гелями и кисточками в руках вьется вокруг нее, а на ней — бриджи с нашитой хрустальной бижутерией, мини-платье с легкомысленной юбочкой, и она выглядит неестественно счастливой в этой сумеречной зоне, но, поймав мой взгляд, она беспомощно передергивает плечиками. Некто по имени, кажется, Дарио, который одно время встречался с Николь Миллер, в темных очках и шляпе из кокосовой соломки от братьев Брукс с полосатой лентой и складным верхом и в сандалиях, лежит по соседству на татами, а на бицепсе у него татуировка с надписью «Mighty Morphin Power Rangers». С телефона в баре я проверяю свой автоответчик: Бальтазар Гетти, чек на оплату занятий у моего инструктора по тай-чи не принят банком, Элейн Ирвин, пиар-агент из моего гимнастического зала, Вэл Килмер, Риз Уитерспун. Кто-то подает мне кофе с молоком, а я зависаю с моделью по имени Андре и выкуриваю с ним слишком туго набитый косяк возле длинного закусочного стола, на котором расставлен весьма шикарный ассортимент суши и корзиночки с мороженым от Kenny Scharf, но Андре все это нельзя, потому что жизнь его сводится к питьевой воде, грилеванной рыбе и всем видам спорта, на которые у него только хватает сил, так что он выглядит весьма молодо, при этом как-то по гранжевому изможденно, но это ему дико идет.

— Я хочу, чтобы люди улыбались чуть-чуть почаще, — говорит Андре, — к тому же меня очень беспокоит планетарный экологический кризис.

— Это дико круто, — говорю я, глядя на тонкие пластинки светло-голубого льда, которые покрывают всю стену, а также отдельные участки бара и зеркало за баром. Мимо проходит кто-то, одетый в парку.

— А еще мне хочется открыть ресторан в форме гигантского скарабея.

Мы оба стоим и глядим на яйцо, а затем я покидаю Андре, бросая ему через плечо:

— Что-то в моем кофе слишком много пенки, парень.

Гримеры закончили, они оставили Хлое в одиночестве, так что я подхожу туда, где она стоит и рассматривает всех нас в гигантском переносном зеркале, которое установлено посреди стола. Повсюду вокруг нее разбросаны журналы, некоторые — с лицом Хлое на обложке.

— С чего это вдруг очки? — спрашивает она.

— Риф утверждает, что в этом сезоне модно выглядеть как интеллектуал.

В зале так холодно, что наше дыхание замерзает на лету, превращаясь в клубы пара.

— Если кто-нибудь скажет тебе, что ты должен съедать в день пластилина столько же, сколько весишь, ты это тоже будешь делать? — спрашивает она спокойно.

— Я верчусь на месте, я прыгаю, зайка.

— Виктор, я очень рада, раз ты так хорошо разбираешься, что в этой жизни важно, а что — нет.

— Спасибо, детка.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в шею, но она уклоняется и шепчет что-то по поводу нанесенного грима, который я могу размазать, поэтому губы мои утыкаются в ее макушку.

— Чем пахнет? — спрашиваю я.

— Я протирала волосы водкой, чтобы осветлить их, — говорит она печально. — Бонго слегка пыхнул на показе Донны Каран и начал декламировать вслух мантру блаженства.

— Не напрягайся, зайка! Помни, что от тебя не требуется почти ничего — знай себе повторяй «cheese» двести раз в день. Вот и все!

— Когда тебя фотографируют шесть часов кряду, это превращается в сущую пытку.

— А что это за чувак там, в углу, солнышко? — И я показываю на лежащего на татами парня.

— Это Ла Тош. Он всюду за мной ходит. Мы знакомы уже несколько недель. Мы встретились за китайскими блинчиками в «Kin Khao».

— Tresjolie[73]! — говорю я, пожимая плечами.

— Предположительно он один из самых влиятельных психопатов в Риме, — вздыхает она. — У тебя есть сигареты?

— Вот те на, а что случилось с никотиновым пластырем, который ты собиралась наклеить сегодня? — озабоченно спрашиваю я.

— У меня от него на подиуме голова кружилась. — Она берет меня за руку и смотрит мне в глаза. — Мне так не хватало тебя сегодня. Когда я сильно устаю, мне всегда тебя очень не хватает.

Я наклоняюсь, обнимаю Хлое и шепчу ей в ухо:

— Эй, а кто здесь моя самая любимая маленькая супер-моделька?

— Сними немедленно эти очки, — говорит Хлое разочарованно. — Ты похож на человека, который переигрывает. Ты похож на Дина Кейна.

— Ну и что же здесь происходит?

Я снимаю очки и кладу их в футляр.

— Элисон Пул звонила мне сегодня раз десять, — говорит Хлое, ища сигареты по всему столу. — Я не стала ей перезванивать. Ты имеешь хоть малейшее представление о том, чего она хочет?

— Нет, зайка. А что?

— Ну, ты ее не видел на показе Альфаро?

— Зайка, я не был на показе Альфаро, — говорю я, вынимая маленький кружочек конфетти из ее волос.

— Шалом сказала, что видела тебя там.

— Значит, Шалом пора менять контактные линзы, зайка.

— Ну а сюда ко мне ты зачем пришел? — спрашивает она. — Ты уверен, что у тебя совсем нет сигарет?

Я проверяю все карманы.

— Похоже, нет, зайка.

Я нахожу упаковку «Mentos» и предлагаю ей.

— Ну, эээ, я просто хотел заскочить поболтать, как обычно. Вообще-то мне надо в клуб — у меня там встреча с диджеем, который нам отчаянно нужен для сегодняшней вечеринки, а затем я тебя увижу на показе у Тодда.