Глас бесптичья

Жизнь в лоне деревенской благодати принесла Пьеру даже больше, чем он рассчитывал. Через пару дней привезли его вещи, которые по настоянию бабушки они продали деревенским жителям, взяв в качестве платы молоко, яйца и одну тощую свинью. За это, пусть и малое, новоприобретённое хозяйство, старуха позволила молодому человеку поселиться в её доме, в небольшой свободной комнате с мутным оконцем, выходящим в сад.

Однако, несмотря на всю выгоду такого положения, беззаботное существование не наступило. Через две недели после его появления, женщины, объединившись, заставили Пьера искать работу. Сама бабушка уже давно не могла ничего делать (она лишь изредка брала на себя обязанность мыть посуду), а Милена ходила по соседям и за мизерную плату выполняла разную работу, чтобы содержать себя, и старушку. Их положение было незавидно, а потому юноша оказался весьма кстати.

— Скотину кормить надоть? Надоть! — сетовала бабушка. — Есть что-то надоть? Надоть! Миленка, ты согласная?

Девушка на это лишь вздыхала, разводила руками и кивала. Парень, не ожидав этого, сначала воспротивился, но, поняв, что делать нечего, сдался. Смирившись со своей участью, он принялся за поиски и вскоре нашёл место при дворе зажиточного скотовода.

— Теперь хозяйственный учёт вести буду. То же самое, что и в лавке старьёвщика, только вместо шкатулок и тряпок — зерно, навоз и яйца, — через пару дней смеялся парень, сидя за обеденным столом рядом с Миленой. Девушка радовалась и хвалила его, а бабушка изредка, отпивая чай, с уважением говорила: «Ишь ты… Дела…»

Миновал год. Пьер окончательно утвердился на новом месте. Работу он исправлял аккуратно, жалованье получал в срок, а потому был у своих домашних в большом почёте. Хозяйство их разрослось, и теперь бабушка не смела указывать парню, как, бывало, делала это в первые дни. Она лишь иногда недовольно ворчала, но открыто перечить не решалась. Милена же ходила очарованная и краснела, когда Пьер заговаривал с ней, словно стыдясь чего-то. Что и говорить, она на свою беду почувствовала влечение, любовную привязанность, подогреваемую мыслью о том, что Милена ни кто иная, как спасительница юноши, ведь если бы не она, с ним могло случиться всё, что угодно. Эти размышления не давали девице покоя, постоянно обращая её к Пьеру, заставляя снова и снова думать о нём.

К слову, с тех пор как он стал жить в Рух, парень поправился, округлился и стал весьма симпатичным молодым человеком. Пара взглядов, прикосновений, улыбок, и Милена, не трудно догадаться, влюбилась, причём так, что видела юношу во снах. Это смятение души скоро заметила бабушка, которая пусть и притворялась дурочкой, но выгоду чуяла носом. Однажды, когда Пьера не оказалось дома, она подсела к Милене и сказала:

— Шо, девка, влюбилась? Да можешь не юлить, я тебя насквозь вижу. Сердечко ноет, душа болит, да? Конечно, помним… Шо делать, говоришь? Есть один способ. Но надоть подготовиться. Как? Вот дура! Оденься покрасивше да зайди к нему ночью. Там уже всё поймёшь…

— Ты что, бабусь, умом тронулась?! — вдруг всё поняв, вскричала девушка. — Родную внучку и так… Я не согласна!

— Слушай, деточка! Я тебе дело говорю! Соблазнить его надоть, а то живёт у нас уже год, богатеет, того и гляди, улизнёт и поминай, как звали! Женится на какой-нибудь Лизке или ещё ком, а нам шиш с маслом! Нет, кровиночка моя, надоть его взять за одно место! — вдруг со страшной живостью вскочив с лавки, зашипела старуха. — Вот ежели ты его захомутаешь, то, конечно, другое дело! Сразу весь с потрохами наш станет. Все денежки в дом, хозяйство увеличим, потом дети пойдут, а я на тот свет со спокойной душой. Ведь когда твои родители помирали, я душой поклялась, что выведу тебя в люди. И я выведу!

Милена со страхом смотрела на неё, слушала, и слёзы текли по белым щекам. Она не могла поверить, что бабушка говорит, не шутя, но чёрное лицо старушки было настолько ужасно, что не оставалось никаких сомнений в серьёзности её намерений.

— Не ерепенься! — грозно сказала старуха. — Дело говорю!

***

Ночь выдалась звёздная, тёплая, спокойная. Когда в доме погасили свет, в комнате Пьера, на полу, появился небольшой прямоугольник, образованный лунными лучами, проходившими сквозь оконце. Лёжа на кровати, юноша смотрел на него и думал о чём-то своём, бессмысленном, пустом, о чём обычно думают перед сном. Через полчаса на улице подул слабый ветер, и ветви деревьев и кустов, растущих в саду, едва заметно заколыхались.

— Забавно, — вдруг тихо промолвил юноша. — Кажется, у меня есть всё, что нужно, но отчего же я не чувствую наслаждения… Может быть, я сумасшедший.

Юноша усмехнулся.

«Нельзя жаловаться, — подумал он. — Многие бы сказали, что я родился под счастливой звездой? Только подумать… Где-то в мире люди страдают, гибнут, дрожат от страха, а я живу в спокойной сельской местности, где куча зелени, тишина и покой. Конечно, я счастливчик».