Глас бесптичья

Наконец, всё было готово. Окинув взглядом кухню, юноша сел на лавку и закрыл глаза. Милена и бабушка сели рядом, молчаливые, убитые неожиданной новостью. В этот момент старуха хотела кричать от злости, но понимала, что это бессмысленно. Милена же подавляла слёзы и не смотрела на парня. Она знала, лишь один взгляд, и она потеряет самообладание. Горе застилало взор, душа её обливалась кровью, но девушка ничего не предпринимала, твёрдо решив утопиться, как только их гость отбудет. Пьер же, казалось, ничего не замечал.

В полдень он ушёл.

Ⅱ

Алекса приподнялась и со страхом взглянула на брата: его лицо, взгляд, жесты — всё было наполнено решительностью, безумной отвагой. Светловолосый мужчина улыбнулся, он знал, что его слова произведут эффект: в конце концов, не каждый день родной брат собирается податься в армию.

— Папа знает? — тихо спросила девушка. Адел помрачнел.

— Прошу, не тревожься. Он дал мне своё благословение… Жаль, маменька не может оставить свой эгоизм и поступить так же, — сказал он, собираясь выйти из комнаты, но сестра всхлипнула, не позволив ему ступить и шага. Вновь взглянув на неё, он ощутил страшную тоску, словно шёл на верную гибель. Больная сестра продолжала лежать на кровати и пыталась подняться, напрягая тонкие слабые руки. Это зрелище было невыносимо, но ещё более невыносимо было осознавать, что его решение, принятое не за одну ночь раздумий, могло причинить вред родному человеку.

— Зачем тебе уходить? — произнесла Алекса, и её брат сорвался. С силой грохнув кулаком по письменному столу, он в бешенстве выкрикнул:

— Оставь меня! Оставь в покое! Разве ты можешь понять, что я чувствую, хороня себя здесь, пока остальные поступают в корпуса и идут сражаться за Дексард? Нет, не можешь! Мне известно всё, что ты скажешь, но поверь, я считаю новую войну единственным верным ходом. Арпсохор — гигантская страна, и если от неё что-то отделится, никто не пострадает!

Девушка вздохнула. Перестав двигаться, она рухнула на подушки и молча уставилась в потолок. Секунду спустя, она краем глаза заметила ненавистное кресло, стоявшее рядом на сверкающих колёсах, и заплакала — безмолвно, сдавленно, горько.

— Но ведь тебя это не касается, — прошептала она. — Ты не обязан оставлять нас, ты не такой…

— Я докажу, что живу не просто так… В академии ко мне относятся с презрением, говорят, я сын богатых родителей и не способен помочь. Сволочи! Я докажу им, я силой ворвусь в Арпсохор, даже если это станет последним, что я сделаю в этой жизни.

Он стиснул зубы и вышел прочь. Алекса вновь зарыдала и что-то выкрикнула, будто желая привлечь внимание, но её брат не вернулся. Пройдя коридор первого этажа, светловолосый мужчина, облачённый в чёрную рубашку и брюки, вдруг остановился и задумался.

«В конце концов, я достаточно взрослый, чтобы принимать решения. Ничего ужасного не случится. Я просто выполню свой долг и вернусь. Надеюсь, так и будет… А сейчас прощайте…»

Ⅲ

Леон очнулся ото сна ранним утром. Скоро умывшись и позавтракав, он облачился в служебную форму и вышел из дома. Пространство вокруг оказалось завлечено густым туманом, так что, только хорошо приглядевшись, мужчина сумел различить очертания автомобиля, проступавшие сквозь дымку неясным пятном. Ступив на бетонную дорожку и вскоре подойдя к машине, эовин открыл дверь и сел на водительское место. Вставив ключ зажигания, мужчина повернул его, после чего автомобиль загудел и вздрогнул. Подождав немного, Леон взялся за руль, потянул за рычаг, нажал на педаль, и машина пришла в движение.

Через четверть часа мужчина вошёл во дворец Правительства. Вместе с ним в просторном холле — гигантской затемнённой комнате, чей потолок поддерживался кругом из семи резных колонн — находилось ещё несколько человек, в числе которых двое боевых эовинов, служащих, как и Леон, в подразделении «Клингенрайс». Они сидели в глубоких мягких креслах и ждали, когда их вызовут. За тяжёлой металлической дверью, в самом конце холла, раздавались голоса и шаги, однако, сюда никто не выходил. Лишь охранники, мрачные и молчаливые, составляли компанию трём эовинам.

— Невелис, здравствуй, — подойдя к белокурой девушке, произнёс Леон. Та посмотрела на него красивыми голубыми глазами, встала с кресла и обняла. Пожилой мужчина, сидящий рядом, усмехнулся, тоже встал и подал руку Леону.

— Что, думаешь, парень? — спросил он. Леон ответил рукопожатием и неопределённо мотнул головой.

— Кто знает, — сказал он. — Во всяком случае, нас вызвали неспроста. Скорее всего, это связано с грядущей войной.

— Я тоже так думаю, — произнесла девушка. — Возможно, нам доверят важное задание. Это было бы прекрасно!

Пожилой мужчина снова усмехнулся. Он с лукавым прищуром посмотрел на Невелис и покрутил пальцем у виска. Девушка, заметив это, оскорбилась — она вспыхнула и отвернулась. Леон, бывший свидетелем этой сцены, беззлобно улыбнулся. Он привык, что в этой троице он занимал место связующего звена, так как его возраст был посередине между старым Эдером и молодой Невелис. Вот и сейчас, ему пришлось сглаживать острые углы их характеров.