«Гласность» и свобода

Устало выступил Явлинский – «Яблоко» усыхало и сморщивалось на глазах, в Думе ничего сделать не удавалось, выборы фальсифицировались. Что-то говорил я (текст, естественно, не уцелел), скорее всего о давлении на неправительственные организации, наверняка – о попытке убийства в Краснодаре бывшего депутата Верховного Совета и Государственной Думы полковника юстиции Владимира Грицаня, а потом – активного участника нашего трибунала по Чечне и руководителя местной правозащитной организации. Защищая одного из предпринимателей в Краснодаре, он в чем-то задел интересы ФСБ и первого мая, когда еще шли какие-то праздники, а его родные по привычке ушли на прогулку, к нему вдруг позвонили два человека в белых халатах и сказали, что они из местной поликлиники и всем делают прививки от гриппа (какие прививки первого мая – тогда это был праздничный день). Он по доверчивости дал себе сделать укол и через двадцать минут начался сердечный приступ, который тут же перешел в тяжелейший инфаркт. К счастью, его соседом был врач, который успел принять все необходимые меры, дать необходимые лекарства и спасти его, хотя и в этом случае месяца четыре Грицань приходил в себя.

Поразительным цинизмом отличалось выступление Людмилы Алексеевой. Она с гордостью рассказывала, как расцвело демократическое движение в России, как «в сотрудничестве с прокуратурой» правозащитные организации добиваются по всей стране неимоверных успехов. Но почти никто с ней не спорил, хотя в перерыве благодарили меня за сказанное – из уцелевших правозащитных организаций половина уже получала или надеялась получить хоть какие-то деньги от Хельсинкской группы.

После нее выступил Аузан – чиновник, приставленный для контроля за нами (кажется, он возглавлял организацию «по защите прав потребителей»). И предложил в знак заслуг Людмилы Алексеевой устроить ее публичное чествование в связи с каким-то юбилеем.

Я поддержал его предложение, посетовал только, что возможности правозащитного сообщества для такого величественного события недостаточны и предложил, чтобы за организацию юбилея взялись Администрация президента и Генеральная прокуратура, которые ее так ценят. Зал начал смеяться, Алексеева поняла, что переборщила, и поспешила отказаться от этой блестящей идеи.

Подведение итогов. Гибель гражданского общества

Две тысячи второй год ознаменовал новый период борьбы российских властей с народом и обществом. Если до этого борьба была по преимуществу бандитско-чекистской, то есть состояла из разгромов, убийств, подкупа и разнообразных оперативных мероприятий (вроде уничтожения Гайдаром «Демократической России»), то теперь с приходом к власти начался период законодательного подавления остатков гражданских прав и свобод. Касалось это в одинаковой степени и профсоюзов, и молодежных организаций, и политических партий, и экологов, и, кончено, правозащитных организаций.

Защитой общественных организаций в стране не занимался никто, кроме «Гласности». Теперь уже можно было подвести итоги. Мы смогли получить официальный список общественных организаций России и провели подлинный, а не фальшивый, как Хельсинкская группа, мониторинг всех упомянутых там объединений. Оказалось, что даже государственные данные (в Москве не были перерегистрированы 85 % организаций, по стране – 50 %) были сильно приукрашены. Что бы хоть как-то замаскировать процесс практически полного разгрома гражданского общества, множеству чиновников было поручено создать общественные организации – обычным было тогда создание Общества защиты предпринимателей и подобных. Оказалось, что ни одна из этих организаций, упомянутых в списке, на деле не существует. Телефон каждой двадцатой организации оказывался просто-напросто телефоном администрации, бывший министр юстиции России Валентин Ковалев на устроенном нами круглом столе откровенно объяснил (в гостиной «Новой газеты» – Егор Яковлев еще стеснялся нам отказать), что регулярно получал указания от Администрации президента, премьер-министра, ФСБ, МВД об отказе в регистрации партий и организаций, которые имели на это законное право.

Действующий заместитель начальника Управления юстиции г. Москвы Жбанков в общем со мной интервью на Радио Свобода заявил, что правозащитные организации вообще не нужно регистрировать, «защищал же права человека Сахаров без всякой регистрации», то есть все (кроме за что-то любимых властью) должны уходить в подполье. Официальная позиция нового министра юстиции Чайки состояла в том, что неправительственные организации не имеют права защищать права человека, так как по конституции это является прерогативой президента России. Именно на этом основании было отказано в перерегистрации фонду «Гласность». Но у них были плохие юристы, и мы зарегистрировали некоммерческую организацию с чуть измененным названием – но менее мощным организациям, конечно, это не удавалось.