Главная партия для третьей скрипки

— Ага, — ей вдруг стало весело. — Маршак написал.

— Красиво придумано, — улыбнулся старик. — С изюминкой — как у вас на Земле говорят. Но по факту — не совсем верно.

Не хотела спрашивать — опять вырвалось само:

— Почему?

И он с готовностью ответил:

— Потому что не существует никаких прекрасных двенадцати молодцев. Год — он один. И с января по декабрь проживает полноценную — человеческую — жизнь. Год — это я.

— Вы издеваетесь?

Задумчиво взглянул в костер, перевел взгляд на Арину. Сказал — без грамма жалости к себе:

— Сегодня двадцать первое декабря. Мне осталось десять дней. А потом — я умру.

Арина расхохоталась:

— Год. Просто Год. Это круто. Куда там Наполеонам! Кто, говорите, у вас лечащий врач?

Он словно не услышал. Продолжил задумчиво:

— На планете больше семи миллиардов человек. Обычно Год не снисходит до жизни одной песчинки. Но я случайно увидел глаза твоей мамы — тогда, за минуту до боя курантов. Столько мольбы в них было! Столько страха за любимую дочь. Она была уверена: без нее ты на Земле пропадешь. А у меня тоже есть сердце. Плюс я был юн — если не сказать мал. Вот и решил самонадеянно, что смогу тебя оберегать. И взялся тебя опекать. Начиная с пятого января.

Алина вцепилась руками в виски, проговорила жалобно:

— Ну, не может, не может такого быть!

— Твое право — верить или не верить. Но ты ведь не будешь спорить, что этот год сильно отличался от твоих предыдущих тридцати двух?

Властно взглянул на нее. Приказал:

— Давай продолжай вспоминать. Что дальше было. В феврале.

— Ну, я бросила работу. Продолжала ходить в антикризисный центр. Видела маму. Потом дядя Федя меня отправил в дом отдыха.

Старик поморщился:

— Мне нужно только одно. Самое знаковое событие. Чем — или кем — тебе запомнился февраль?

И она догадалась:

— Тот парень? Костик?

Старик улыбнулся:

— Верно. Тот самый юный студент. Кстати, его, как и меня, ты тоже встретила в лесу.

— Но он-то мне что хорошего сделал?! Из-за его эликсиров я вообще чуть не сгинула!

— Дурак, — самокритично склонил голову старик. — Подросток. Тоже по-своему хотел помочь. Вытащить тебя в какую-то новую жизнь. Красивую, яркую. Иную.

— Но это был ад! Я совсем обезумела! Бросилась под машину!

— Зато на пороге ада ты встретила Любовь!

— Любовь? Это вы про кого говорите?!

— А как же прекрасный принц Тимур?

— Он предатель! Негодяй! Полная сволочь! Он просто боялся, что я на него в полицию заявлю! Поэтому и жил со мной!

— Но давал тебе много. Нежность. Страсть. Падения, взлеты. Надежду, отчаяние. Плотское счастье. А что кончилось все быстро — так весна всегда такая. Хмельная и быстротечная. Ты жалеешь, что он был прекрасен, аки античный Бог?

— Нет, но…

— Прости, Арина, но ты девушка обычная. А мужчины — у вас на Земле — только на красивую картинку идут. Где мне было отыскать для тебя принца? Совершенного во всех отношениях? Какого ты себе в мечтах представляла? Пришлось пойти на хитрость. Принудить Тимура к любви.

У Арины голова окончательно пошла кругом. Взглянула беспомощно, пробормотала:

— Хорошо. Допустим. Вы — Год, Бог, волшебник. И это вы их всех присылали мне. Сначала мелкого пацана на мосту. Потом, в феврале — Костю. В марте — Тимура. Так, что ли?

— Не совсем, — тонко улыбнулся Год. — Повторяю: за двенадцать месяцев я проживаю целую жизнь. Новогодняя ночь — рождение. Следующий бой курантов — смерть. Пока на Земле январь — я дитенок. В феврале становлюсь подросток. Неопытен и незрел. С управлением погодой справляюсь, а влиять на людей пока не могу. Догадалась?

— Нет.

— Глупышка. Это ведь я сам к тебе приходил. В разных своих воплощениях. Неужели не видишь во мне мальчика с моста? Или Костика?

Она внимательно всмотрелась в испещренное морщинами лицо. Честно произнесла:

— Ничего похожего.

— Тем не менее. Это был я, и…

— Неувязка, — перебила она. — Третьим был Тимур. А он — теперь мертв.

Старик хитро улыбнулся:

— А кто сказал, что я был Тимуром? К марту мне исполнилось двадцать пять, и я уже кое-чему научился. Да и некогда было, признаться, — любовь крутить. Даже с такой милой девушкой, как ты. Поэтому пришлось отправлять к тебе настоящего человека.

— Не могли поприличнее найти, — иронически попеняла Арина.

— А ты зря видишь только плохое, — попенял старик. — Тимур — не совершенство, спорить не буду. Но ведь это он тебя привел в новую среду. Познакомил с интересными людьми. Дал возможность в другую страну поехать. Где интереснее — сидеть в оркестровой яме или в Америке, теннисной академией управлять?

— Ничем я не управляла. «Шестеркой» была, обычным администратором, — буркнула Арина. — Да и выгнали меня оттуда.

— Доченька моя, — дед моляще сложил руки в меховых перчатках, — но не мог ведь я все триста шестьдесят пять дней с тобой одной цацкаться?! Я тебе дал старт. Согласись, не всем так везет. Без опыта, без образования, без языка иностранного — за границу на работу поехать. Начальник над тобой тоже оказался хороший, я убедился. Ну, и занялся другими делами. А ты себе что возомнила?

— А я решила: Людоед… ну, вроде влюбился в меня, поэтому и помогает…

Старик хмыкнул: