Главная роль 2 (СИ)

— Я не сомневаюсь в честности и прилежности каждого из вас, — соврал я. — Однако должен напомнить о том, что брать взятки и требовать или намекать на подарки — недостойно. Також недостойно жульничать с выплатами поселенцам — как местным, так и прибывшим. С местными — особенно, потому что казак за обиду и в лоб дать может, а местному деваться некуда. Казаки будут за ними присматривать, а полтысячи секретных сотрудников тайной полиции слать донесения напрямую мне. Один отправленный себе в карман лишний рубль — и опозоривший Империю вор отправится на каторгу до конца своих дней. Ваше жалование, братцы, на треть выше, чем у ваших коллег из других мест Империи. Дополнительное вознаграждение и подъемные позволят вам жить в сытости и не думать о том, на что пошить новый мундир. Но за большую награду и спрос соразмерный.

Никаких пятисот сексотов у меня под рукой, конечно, нет, чистый блеф, но как его проверишь? Вон уже друг на друга подозрительно косятся — «а не стукачок ли ты ментовский?».

— Передайте мои слова новичкам — приличные деньги могут ударить в голову и пробудить в человеке алчность. Я знаю — каждому из вас я могу верить как самому себе. Ступайте с Богом, братцы, — мы перекрестились, народ поклонился и разошелся.

Попросив интенданта пригласить ко мне Арисугаву и после этого собрать для выслушивания Высочайшего напутствия казаков, я вернулся в домик поста и прилег на первый попавшийся топчан. Не так уж тяжел сегодняшний день, но моральная усталость копится уже давно, и мне до боли хочется оказаться в несущей меня вглубь России карете.

Услышав снаружи шаги, я вздохнул и поплелся в кабинет — последний рывок, Жора, а дальше можно будет отдохнуть.

— Друг мой, нельзя терять ни минуты! — поднявшись со стула, поприветствовал я появившегося на пороге Арисугаву.

— Поздравляю вас с блестящей победой, мой дорогой друг, — ответил любезностью Арисугава.

Сели, я взял карандашик, карта на столе так и лежит — запретил убирать.

— Выйди, Василий, — выслал ординарца.

Японец выслал своего, и мы остались наедине.

— Императрица Цыси сейчас в гневе, раздрае, непонимании и страхе от того, что вслед за нами оторвать у нее что-нибудь захотят другие Великие Державы.

— Прецедент, — понимающе кивнул Арисугава.

— Прецедент с нюансами, — кивнул я. — Трагедия стала для всех неожиданностью и огромным горем. Ки-та-ец, — произнес по слогам. — Лишил меня брата, но дал возможность усилить Империю. Я бы с радостью отдал за такой поворот событий свою жизнь, но наш Господь решил иначе. Если отринуть мои личные чувства, нужно признать — ситуация сложилась наиболее удачным из возможных способов. Мы оказались в эпицентре, — обвел задником карандаша Тихоокеанский регион. — Телеграммы идут долго, и всем нашим оппонентам пришлось действовать на свой страх и риск.

— Черта, которой наделены немногие, — заметил Арисугава.

— У посланников нет ни полномочий, ни соответствующих ситуации инструкций, ни желания рисковать карьерой и жизнью до получения того и другого, — кивнул я. — Даже Индийский Вице-король всего лишь чиновник, и ничего не мог сделать. Скорость и неожиданность сыграли нам на руку. Императрица Цыси дорожит Небесным Мандатом, и сейчас он под угрозой. Напуганная старуха видит заговоры там, где их не нет и не было. Если в ближайшие недели случится еще один большой кризис, она решит, что это — часть плана заговорщиков и будет медлить с решительными действиями.

Взгляд Арисугавы безошибочно опустился на Корею. Я поднес карандашик к ее северной границе и очертил неровный кусок земли на побережье провинции Фэнтян — в будущем вся Манчжурия превратится в Николаевскую область — с заходом на пограничную с Кореей землю длиной километров в десять. Всего получилось около восьмидесяти квадратных километров.

Принц поднял на меня загоревшиеся глаза.

— Мой дорогой друг, Россия не станет вмешиваться в китайско-японские дела в ближайшие несколько месяцев, — улыбнулся я. — Наш посланник получил необходимые инструкции — они заключаются в том, что нынешнее положение дел нас полностью устраивает, и мы не претендуем на большее — это закреплено и в договоре, который китайцы везут в Запретный город. В личном письме Императрице я обязательно упомяну то же самое.

— Япония пока не готова, — озвучил Арисугава известную истину и приуныл.

— Это не мне решать, — развел я руками. — И я никоим образом не хочу влиять на принимаемые уважаемым союзником внутри- и внешнеполитические решения. У меня всего одно предложение: я настолько ценю вашу дружбу и вашу помощь в проведении демонстрации силы, Арисугава-доно, что предлагаю вам принять титул Светлейшего Князя и находящееся в составе Российской Империи на правах широкой автономии княжество Рассветное, — ткнул карандашом в очерченный кусок карты. — Присягу Русскому Императору приносить не придется — я понимаю, насколько это неприемлемо для потомка Богини.

Арисугава же тоже Императорских кровей, и по «родовитости» даже превосходит Муцухито.