Главная роль 2 (СИ)

Разобравшись с русскоязычной почтой, я пригласил Оболенского, и мы засели за письмо Маргарите Прусской.

— «…постараюсь посетить вашу прекрасную страну при первой же возможности».

— Суховато, — оценил князь.

— Продиктовано тоном ее письма, — развел я руками. — Предполагаю вмешательство сверху — либо Его отцовское Величество, либо Вилли. Признание было принято в качестве дипломатического сигнала, и Маргарита от этого на меня несколько обижена. Нужно сбавить напор и подождать, пока время и собачка сделают свое дело.

— Разумно, — принял он аргумент.

Следующие два часа ушло на изучение немецкого. Мозг — он же немножко мышца, и, если его тренировать, будет работать хорошо. Голова у Георгия тренированная, а я не ленился в прошлой жизни, поэтому пользоваться предоставленными мощностями умею — это дает хороший прогресс. К прибытию в Германию — а это минимум через полгода, я уже смогу почти свободно общаться с будущей супругой.

Уроки были прерваны обедом, после которого мы оставили Иркутск на два дня — гастролировали по окружающим деревням, населенным в основном казаками. Согласно указу Николая I — и спасибо Андреичу за то, что рассказал мне об этом — русский цесаревич является почетным атаманом всех казачьих войск, а значит с казаками мне дружить долго и плотно. На Дальнем Востоке получилось очень удачно, и этого задела мне хватит надолго — достаточно оделять таких универсальных юнитов регулярным вниманием да обучать петь песню «Конь» группы Любэ — мой прошлый отец много эту группу слушал, и теперь я за это ему благодарен.

В Манчжурию отсюда успели уйти многие — снимались с места целыми сёлами. Оставшиеся переделили оставшуюся землю, так что хорошего настроения было хоть отбавляй: засеянными полями, как бы парадоксально для почти крестьян не звучало, переселенцы решили пренебречь. Копытный скот старались уводить с собой, а вот хрюшек продали соседям с хорошей скидкой — удивительной величины «подъемные» легко компенсируют потери. Прикольный эффект получается — делаешь полезное в одном месте, а хорошо от этого становится в нескольких.

Во время непременных на таких встречах маневров казаки из Конвоя хвастались «Японской конной забавой», с легкой душою стреляя по прицепленному к лошади мешку из револьвера. Мне это ОЧЕНЬ не нравится, потому что мы потеряли так пару лошадей — возмещать стрелкам пришлось из своих — и сломали несколько костей. Мужики, однако, слезно просили не запрещать такое веселье, и я пообещал — до первого человеческого трупа. Пока обошлось.

Портфель моих японских акций за эти дни почти удвоил свою цену. Для меня это статистическая погрешность, но механизм понятен — как только подвернется возможность самолично создать «инсайд», сразу же воспользуюсь.

Последние два дня в Иркутске получились продуктивными: я разрезал ленточку понтонного моста, проехался по нему первым и пообещал, что когда-нибудь понтоны заменит нормальная, железобетонная конструкция. Медицина тоже не осталась без внимания — выздоровление Андрея и гнойных больных из местных больниц в целом закончилось, и в газета появились соответствующие статьи. Производство «сибирия», равно как и масок, до моего отъезда наладить успели — масок пошили двадцать тысяч — я на такой объем и не рассчитывал — а остальное будет поступать в западные губернии по мере готовности. Целебного порошка со мною и всей шестеркой докторов поедет четыре килограмма, а остальное, опять же, будет поступать по мере готовности.

Титул князя для Второва обошелся мне дорого — Александр подмахнул, но с условием, что это первый и последний раз. В коллежские асессоры мне «возвышать» можно, но редко и за исключительные заслуги. Что ж, на такую жертву я пойти готов. «Кейс» с Александром Федоровичем, тем не менее, под «исключительные заслуги» подходит — прямо об этом в газетах не писалось, но у читателей все равно сложилось впечатление, будто это именно он, еще до моего прибытия, начал суетиться с масками и давать денег на работу над стрептоцидом. Буду лепить из Александра Федоровича образцово-показательный пример социально ответственного, гуманного и патриотичного купца — мне это понадобится для опосредованного давления на особо жадных его коллег. Будут завидовать, будут стараться ставить палки в колеса, но на то оно и княжеский титул — князю, пусть и не природному, мешать хочется уже не так сильно, как обычному, пусть и очень богатому, купцу. Александр это понял, но больше так делать нельзя — родовитые и бесполезные обижаются. Так же впредь мне надлежит поменьше трубить через СМИ, потому что царь может уже объявленную инициативу «зарубить» в чисто воспитательных целях — чтобы я не зарывался. Принял, учел, зарубил на носу.