Главная роль 6

Первая — «Как научить марксиста экономике», вторая — «Как научить фанатика трезвому взгляду на мир».

— Добрый день, Гаяз Даниярович, — попытался отзеркалить безмятежный тон «куратора» Ульянов, выбросил окурок в окно и обернулся, стараясь не смотреть на брошюрки.

Умный человек всегда к рефлексии склонен, и очень Владимиру Ильичу было обидно осознавать, насколько вот эти оскорбительно-тонкие книжонки оказываются правы. Правы, да не во всем — после каждой встречи с прапорщиком адвокат Ульянов закапывался в «канонические» тексты марксистского толка и старательно конспектировал пригодные для диспутов с Бахтияровым тезисы — нападки на «личное» эффективны только тогда, когда это «личное» есть, а у этих проклятых «Избистов» словно и рожи-то отбирают, одно удостоверение и тонкие книжонки на все случаи жизни вместо них выдавая.

— Начнем? — спросил прапорщик, удобно устроившись на топчане и подсунув за спину подушку.

— Начнем! — изобразил воодушевление Ульянов и взял с подоконника плотно исписанную тетрадку.

«Успею» — оценил объем опытный Гаяз, которому после беседы с Владимиром Ильичом нужно было заскочить в церквушку в трех километрах (думать «верстами» отучиться было сложно, но Бахтияров справился) отсюда, представиться в качестве куратора некоему Георгию Аполлоновичу Гапону, недавно переведенному в столицу священнику Русской Православной Церкви. Брошюрку выдали и для него — называется чудно, «Как не нужно в гордыне своей делать из Царя непонятно что».

— Прибавочная стоимость производится рабочими и крестьянами, а отчуждается в пользу капиталиста… — начал Владимир Ильич со стандартного введения.

Бахтияров добросовестно прослушал десять минут картавой речи, вычленил доселе не звучавший тезис о том, что закон сохранения материи работает и на такую штуку как «деньги», и без труда нашел нужный пункт в «экономической» брошюрке:

— Владимир Ильич, количество денег в мире прямо соотносится со всеми материальными и нематериальными благами, в мире имеющимися, и стоимость имеют лишь благодаря этому. Ценностей — изделий и идей — в мире становится больше, и каждая из них увеличивает количество денег в этом самом мире. Отнять у капиталистов капиталы и поделить их промеж трудового народа можно, но только один раз. Далее придется предпринимать известные усилия — заставлять рабочих и крестьян вырабатывать ту самую прибавочную стоимость как и ныне. Вопрос — в справедливости ее распределения, и я в упор не понимаю, отчего вы не хотите поработать на этом направлении в рамках совершенно законного и неоднократно доказавшего свою состоятельность реальным улучшением жизни трудящихся профсоюза «Всеимперское собрание рабочих и крестьян»…

* * *

Китай может терпеть долго — доказано матушкой-историей, время от времени обрушивавшей на Поднебесную столетия гражданских войн. Но терпеть бесконечно не может никто: всегда под конец жизненного цикла актуальной Империи Китай погружался в кровавую баню.

Когда слухи о том, что Император-де совсем не тот приносили странствующие философы, учителя и торговцы, исторический процесс работал медленнее. Теперь, когда появились средства массовой информации, агитационные материалы, большой процент (все еще никчемный, но исторически беспрецедентный) грамотных граждан Китая, а главное — умеющие всем этим пользоваться в нужном для себя ключе люди, большие события существенно ускорились. Там, где раньше требовались многие поколения неприязненно глядящих в сторону Запретного Города крестьян, теперь хватило двух: первое проиграло войну иноземным захватчикам, а второе как следует прочувствовало на своей шкуре последствия того, что в будущем назовут «столетием унижений». Поколение третье, актуальное исходу XIX века, терпеть уже не могло, и по Поднебесной побежали тревожные слухи, шепотки заговоров, набились всем, чем можно попытаться сразить врага, арсеналы, а главное — завелись множественные, прикармливаемые всеми подряд, радикальные «сетки» — главная движущая сила любых социальных потрясений.

Главной «сеткой» стала исполинская организация «Ихэтуаней». Видит Небо, они долго надеялись, что старуха-Цыси поведет их на войну с втаптывающими Поднебесную в грязь захватчиками, но увы — Императрица слишком привыкла к праздной роскоши, а значит все придется делать самим. Зародившись на Севере, организация постепенно сместилась на Юг — северный Китай отчего-то вдруг начал жить лучше южного, чего в истории не случалось, и «кормовой базы» для Ихэтуаней там оказалось мало. Здесь же, на Юге, воцарилась беспросветная нищета, поэтому никто не удивился, когда все южные и центральные провинции полыхнули восстанием.