Главная тайна горлана-главаря. Сошедший сам

После окончания банкета – уже поздно вечером – вместе с Бруно Ясенским Маяковский отправился в Москву.

Там его ждала Вероника Полонская, которая впоследствии написала:

«Я стала бывать у него на Лубянке ежедневно. Помню, как в один из вечеров он провожал меня домой по Лубянской площади и вдруг, к удивлению прохожих, пустился на площади танцевать мазурку, один, такой большой и неуклюжий, а танцевал очень легко и комично в то же время».

Последний роман

Весной и летом 1929-го Маяковский посвящал своё время не только Веронике Витольдовне Полонской. Он писал стихи, выступал на самых разных диспутах и прочих мероприятиях. Об этом – в воспоминаниях Натальи Брюханенко:

«28 мая Маяковский пригласил меня провести с ним вечер и для начала пойти в Институт журналистики, где он должен выступать…

Когда мы пришли в клуб, на сцене шла так называемая официальная часть торжественного вечера. А в артистической ожидали начала концерта актёры, певцы и музыканты.

Маяковского попросили тоже подождать, но он возмущённо заявил, что будет читать стихи только в официальной части, сейчас же после доклада. Он растолковал, что он не концертный чтец-декламатор, и наотрез отказался выступать вместе с князем Игорем и Кармен».

В ту пору у Маяковского было ещё одно важное дело – надо было реформировать лефовское сообщество. Ведь пока он разъезжал по заграницам, в Лефе верховодили Брики. И поэт-конструктивист Николай Адуев уже пророчески восклицал:

«Вам недолго царствовать, дорогой мистер Леф!

Адью – до ближайшей схватки!»

Но Маяковский всё ещё продолжал верить, что кардинальные реформы смогут спасти Леф. Идея создать вместо Левого фронта искусств Революционный фронт (Реф), появившаяся в мае-июне 1929 года, привела к раздумьям и шумным обсуждениям. В протоколе организационного собрания говорилось:

«Слушали:

3. О задачах Рефа.

Постановили:

3. Первый параграф устава Рефа отредактировать так: "Реф ставит своей единственной целью агитацию и пропаганду революционного строительства социализма"».

И Маяковский принялся «рулить» новой группой единомышленников, которые стали именовать себя рефовцами.

Александр Михайлов:

«… он, как могучий корабль в штурмующем море, на ходу заделывал пробоины, шёл вперёд, прокладывал маршрут в "незнаемое".

Пришлось заделывать пробоины и в лефовском корабле. <…> Приходилось менять название Леф на Новый Леф, затем Реф, приходилось, хотя бы частично, обновлять убывающую команду. А корабль то и дело давал течь. О.Брик подбрасывал идеи, тасовал их, жонглировал ими, не обладая способностью ввести их в русло науки. В команде корабля царил разнобой».

Да и что это была за команда после того, как Леф покинули Борис Пастернак, Виктор Шкловский, Сергей Эйзенштейн, Дзига Вертов и многие другие талантливейшие и творческие люди.

Руководить всеми делами нового (Революционного) фронта искусств по-прежнему жаждал Осип Брик, продолжавший утверждать, что при сложившейся в стране обстановке поэты должны уделять внимание не поэмам и пьесам, а сочинять производственную рекламу, создавая лишь небольшие агитки на злобу дня. Свою точку зрения Осип Максимович подкреплял ещё и тем, что за стихи и поэмы платят гораздо меньше, чем за рекламу.

Возразить Брику было нечем. В 13-ом томе собрания сочинений Маяковского есть его письмо в Госиздат от 2 июня 1929 года, в котором поэт недоумевает: