Главная тайна горлана-главаря. Сошедший сам

14 сентября 1929 года под председательством Маяковского состоялось первое организационное заседание новой литературной группы, получившей название РЕФ (Революционный фронт искусств). 19 сентября на очередном заседании секретариата Федерации писателей Владимир Владимирович объявил об образовании РЕФа. Самого поэта включили в число представителей Федерации в ВОКСе (Всесоюзном обществе культурной связи с заграницей). А 3 октября в Политехническом музее состоялся вечер под названием «Открывается Реф». Об этом мероприятии – писатель Лев Кассиль:

«Политехнический осаждён. Смяты очереди. Трещат барьеры. Давка стирает со стен афиши. Администратор взмок… Лысой кукушкой он ускользает в захлопнувшееся окошечко. Милиция просит очистить вестибюль.

Звенят стёкла, всхлипывают пружины дверей. Гам…

Зал переполнен. Сидят в проходах, на ступеньках, на краю эстрады, на коленях друг у друга…

И вот Маяковский начинает свой доклад.

Собственно, это не доклад, это блестящая беседа, убедительный рассказ, зажигательная речь, бурный монолог. Интереснейшие сообщения, факты, неистовые требования, возмущение, курьёзы, афоризмы, смелые утверждения, пародии, эпиграммы, острые мысли и шутки, разительные примеры, пылкие выпады, отточенные формулы. На шевелюры и плеши рыцарей мещанского искусства рушатся убийственно меткие определения и хлёсткие шутки.

Маяковский разговаривает. Головастый, широкоротый, он минутами делается похожим на упрямо вгрызающийся экскаватор.

Вот он ухватил какую-то строку из пошлой статьи критика, пронёс её над головами слушателей и выбросил из широко раскрытого рта, свалив в кучу смеха, выкриков и аплодисментов. Стенографистки то и дело записывают в отчёте: "смех", "аплодисменты", "общий смех", "бурные аплодисменты".

На стол слетаются записки изо всех углов зала. Обиженные шумят. На них шикают. Обиженные оскорбляются. "Шум в зале" – констатирует стенограмма.

– Не резвитесь, – говорит Маяковский.

Он совершенно не напрягает голоса, но грохот его баса перекрывает шум всего зала.

– Не резвитесь… Раз я начал говорить, значит, докончу. Не родился ещё такой богатырь, который бы меня переорал. Вы там, в третьем ряду, не размахивайте так грозно золотым зубом. Сядьте!.. А вы положите сейчас же свою газету или уходите вон из зала! Здесь не читальный зал, здесь слушают меня, а не читают. Что?.. Неинтересно вам? Вот вам трёшка за билет. Идите, я вас не задерживаю… А вы там тоже захлопнитесь! Что вы так растворились настежь? Вы не человек, вы шкаф!..

Какая-то шокированная дама истерически кричит:

– Маяковский, что вы всё подтягиваете свои штаны? Смотреть противно!

– А если они у меня свалятся? – вежливо интересуется Маяковский.

– До моего понимания ваши шутки не доходят! – ерепенится непонимающий.