Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам

«У хитрого бога
лазеек –

/ много.Нахально / и прямогнусавит из храма».

Погром религии заканчивался четверостишием:

«Райской бредней,

/ загробным чаяньемловят / в молитвы / душевных уродцев.Бога / нельзя / обходить молчанием —с богом пронырливым / надо / бороться!»

Стихотворение так и называлось – «Надо бороться».

А вечером 22 сентября 1929 года Маяковский приступил к борьбе, к которой призывал «рабочую общественность», поэтому были созваны слушатели, чтобы ознакомиться с только что написанной «Баней». Квартиру в Гендриковом переулке заполнили друзья драматурга.

Павел Лавут:

«До сбора гостей оставались минуты, и он использовал их, внося поправки, дополнения».

Наталья Брюханенко:

«Читал он в столовой, народу было столько, что сидели на стульях, диванчиках, на спинке дивана, стояли в дверях. В такой маленькой квартире было человек 40».

Софья Шамардина (она пришла с мужем, Иосифом Адамовичем, председателем Совнаркома Белоруссии):

«Помню чтение “Бани”… Мы немножечко опоздали с Иосифом. В передней, как полагается, приветливо встречает Булька. Тихонечко входим в маленькую столовую, до отказа заселённую друзьями Маяковского».

Павел Лавут:

«Коротенькое вступление – перечень действующих лиц. Слушали напряжённо, внимательно. Однако внешняя реакция давала себя знать: то и дело раздавался смех.

Маяковский не раз прерывал чтение, рассказывая об источниках, послуживших материалом для комедии, о происхождении отдельных фраз и т. д. Так, прототипом бюрократа он взял одного из ответственных служащих всем известного литературного учреждения».

В другом месте своих воспоминаний Павел Лавут назвал фамилию этого «ответственного служащего» – Л. Осипов. Ему, возглавлявшему Федерацию советских писателей, и предстояло стать «прототипом бюрократа Оптимистенко в "Бане"».

Софья Шамардина:

«Любил Маяковский свою „Баню“, с таким удовольствием читал её».

Вероника Полонская:

«Помню, что был Яншин. Пьеса имела большой успех на этой читке. Мнения были единодушные и восторженные… Владимир Владимирович, который и всегда очень талантливо читал, а в этот вечер читал лучше, чем всегда».

Наталья Брюханенко:

«Читал Маяковский часа полтора, и всё это время мы смеялись – так всё было похоже и остроумно. Я, например, хохотала до слёз».

Павел Лавут:

«Читать пьесу без перерыва даже такому опытному оратору и чтецу, каким был поэт-драматург, – не под силу. Да ещё в присутствии искушённых слушателей, среди которых Мейерхольд и его жена, артистка Зинаида Райх.

В перерыве, во время чаепития, звучали восторженные возгласы. И только, как ни странно, сдержанно вёл себя Всеволод Эмильевич Мейерхольд. А его слова ждали в первую очередь, ведь ему ставить, и в значительной мере в его руках судьба пьесы».

Но вот, наконец, чтение завершилось.

Павел Лавут: