Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам

Что же мне делать? Откуда черпать силы для борьбы? Из каких жизненных источников извлечь то великолепное упорство, которое выше самой гениальности?»

А советские вожди, мечтавшие взять реванш за провал финской кампании, обратили свои взоры на страны Прибалтики. И 14 июня 1940 года Красная армия приступила к оккупации Литвы. Через пять дней та же участь постигла Латвию и Эстонию. 18 июня началось «воссоединение» с Бессарабией и северной частью Буковины.

В июне 1940 года в Красной армии были введены генеральские звания. Генерал-лейтенантами авиации стали и герои-лётчики, воевавшие в Испании: Иван Проскуров, начальник Разведывательного управления Красной армии, Павел Рычагов, назначенный в июне 1940 года заместителем начальника ВВС Красной армии, и Яков Смушкевич, ставший помощником начальника Генерального штаба РККА по авиации.

Сталинская политика одерживала победы почти на всех фронтах.

Стоит ли удивляться, что, когда вышел кинофильм «Светлый путь», на всю страну зазвучала песня композитора Исаака Дунаевского на слова Анатолия Д’Актиля «Марш энтузиастов»:

«Нам нет преград ни в море, ни на суше,
Нам не страшны ни льды, ни облака.
Пламя души своей, знамя страны своей
Мы пронесём через миры и века.

Нам ли стоять на месте?

В своих дерзаниях всегда мы правы.
Труд наш есть дело чести,
Есть дело доблести и подвиг славы».

Но мало кому тогда приходила в голову мысль, что уже очень и очень скоро стране, которой «нет преград ни в море, ни на суше», предстоят невероятно суровые испытания, а для их преодоления понадобятся неимоверные «дерзания» и «доблесть».

В тот момент Илья Сельвинский заканчивал пьесу «Бабек (Орла на плече носящий)», в которой было такое предупреждение:

«Победители ночью спят,
Победителей не проймёшь.
Побеждённые копят яд,
Побеждённые точат нож.

Так бывало из века в век.

Побеждённый велик человек.
То, что было множество раз,
Повториться может сейчас».

И ещё Сельвинский сделал такую запись:

«Маяковскийраньше меня подошёл к проблеме “поэт и народ”. Будучи богемой, он был анархистом – и это легко развязало его связи с прошлым. Но зато, развиваясь в новом, он надорвал свои связи с классикой. Я же был связан с интеллигенцией, имеющей глубокие корни в старой культуре. Это была культура буржуазная, но всё-таки – культура! У Маяковского же не было никакой. Но начав движение позже, я перешагнул через то, на что Маяковскому не хватило сил: пусть в 40 лет, но я всё-таки вступил в партию!»

В партию поэт и драматург Сельвинский вступил 27 июня 1940 года.

И вот тут-то произошло событие! Выпускник Военной академии имени Фрунзе и академии Генштаба РККА Василий Андреевич Новобранец, работавший тогда начальником Информационного отдела Главного Разведывательного управления Красной армии, в своих воспоминаниях («Записки военного разведчика») написал о случившемся:

«На одном из заседаний Политбюро и Военного совета обсуждались итоги советско-финской войны 1939–1940 годов. Неподготовленность нашей армии, огромные потери, двухмесячное позорное топтание перед “линией Маннергейма” и многое другое стали известны всему народу. Об этом в полный голос заговорили за рубежом.