Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам

«Дядя Михей, штатный борзописец табачного фабриканта Асмолова, писал свои рекламы не хуже Маяковского. Но буржуазия не делала из него икону, а он не смотрел на себя как на Колумба и не противопоставлял себя вследствие этого дворянам типа Пушкина».

22 июля 1924 года в Москву из Ленинграда был привезён весь тираж отпечатанной там книги Есенина «Москва кабацкая». 24-го её сдали в магазин политкаторжан на Петровке, и она разошлась в течение месяца. В этой книге есть стихотворные строки, которые мы уже приводили:

«Не злодей я и не грабил лесом.
Не расстреливал несчастных по темницам

».

Есенин не уточнил, в каких именно «темницах» шли тогда «расстрелы» узников «несчастных». Но ведомство, в темницах которого продолжали расстреливать, ещё более ожесточилось против автора этих строк.

А Корнелий Зелинский 1 августа 1924 года опубликовал статью «Поэт эпохи», посвящённую лидеру конструктивистов:

«Илья Сельвинский… в лучших своих вещах, как например, «Улялаевщина», поднимается до подлинного эпоса эпохи…

…это один из тех, кто родит нам современность, наше легендарное время ранней весны коммунизма».

В том же августе вышла (тиражом в 3000 экземпляров) очередная книга конструктивистов «Госплан литературы», в которой Корнелий Зелинский разъяснял:

««Госплан литературы» – это не «государственное планирование литературы». Госплан – это метафора особеннейшей черты советского строительства, это коммунистический позвоночник всей новой культуры».

Илья Сельвинский добавлял:

«Конструктивизм – это пафос цели… Каждое стихотворение требует формы, ему одному свойственной – это основное правило моей поэзии… Конструктивизм – этап к искусству социализма. Конструктивизм – это повышенное внимание к технике».

В книге «Госплан литературы» также писалось, что её авторы хотят «сделать поэзию, как и высшую математику, доступной массам». Далее сообщалось, что, поскольку «на смену эпохе военного футуризма приходит время хозяйственно-литературного строительства», привычная всем проза уже не годится в качестве оружия для литератора, поэтому «стих должен бить прозу на её территории».

Именно в тот момент Илья Сельвинский обратился к своим соратникам со словами:

«Предлагаю всем конструктивистам общую форму: белый свитер с красной буквой «К»».

Всё это было мощной атакой на Леф.

Маяковский отнёсся к агрессивному напору «констров» очень неодобрительно, сказав кратко, но образно:

«Голое преклонение перед техникой есть закурчавливание волосиков на облысевшей голове старой поэзии».

И ещё в самом начале августа он сочинил стихотворение, посящённое десятилетию со дня начала Первой мировой войны. Его можно было назвать небольшой поэмой, так как в нём было 276 строк (лесенкой), и оно было разбито по-сюжетно на пять частей. Поэт сетовал о колоссальных людских потерях:

«30

/ миллионов / взяли на мушку,в сотнях / миллионов / стенанье и вой.Но и этот / ад / покажется погремушкойрядом / с грядущей / готовящейся войной».

Но после этих сетований шли призывы к новой войне, которая готовилась:

«Нациям / нет / врагов наций.
Нацию / выдумал / мира враг.
Выходи / не с нацией драться,
рабочий мира, / мира батрак!

Иди, / пролетарской армией топая,

штыки / последние / атакой выставь!
«Фразы / о мире – / пустая утопия,
пока / не экспроприирован / класс капиталстов»».