Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам

Как отнёсся к этой новости Владимир Маяковский, неизвестно. Но об убийстве одного советского агента другими он не мог не знать. Об этом ему непременно должны были рассказать Давид Бурлюк, Шахно Эпштейн или сам Исайя Хургин. Обсуждая это трагическое происшествие, Владимир Владимирович должен был что-то сказать. Но что? Жаль, что мы этого никогда, наверное, не узнаем.

Маяковский – американцам

Нью-йоркская коммунистическая русскоязычная газета «Новый мир» (та самая, в которой всего несколько лет до этого сотрудничали Троцкий и Бухарин) ещё 27 июля 1925 года сообщила читателям:

«Владимир Владимирович Маяковский совершит короткое турне по Америке…

Дни его выступлений будут объявлены в ближайшем будущем».

И вскоре первое выступление поэта состоялось.

Александр Михайлов:

«Имея в США такого энергичного друга как Давид Бурлюк, встреча с которым была радостной, Маяковский получил соответствующую рекламу в русскоязычной прессе, так что первые же его вечера с докладами и чтением стихов шли в переполненных залах».

14 августа огромный зал «Сентрал Опера Хауз» («Central Opera House») был заполнен до отказа – пришло свыше двух тысяч человек.

Газета «Русский голос» через день делилась впечатлениями:

«Огромная аудитория с крайним нетерпением ожидала выступления поэта. Интерес к Маяковскому как к живому свидетелю исторических дней от Октября до сего дня, можно было прочесть на лице каждого рабочего, пришедшего посмотреть на него и послушать его стихи в его оригинальном чтении».

Председатель Русской секции Рабочей партии и редактор газеты «Новый мир» Радванский, а затем редактор газеты «Фрайгайт» Эпштейн кратко представили советского поэта.

Собравшиеся стали ждать появления его самого.

Газета «Русский голос»:

«Но вдруг… казус. Где же сам Маяковский? На эстраде его не оказалось. Не оказалось и за сценой. Но он стоял в толпе и сам внимательно слушал, что происходит «на вечере Маяковского».

Наконец на эстраде появился сам Маяковский. Сильный, большой, здоровый. Трудно описать, что произошло в публике. Послышались несмолкаемые аплодисменты. Маяковский пытался заговорить. Но аплодисменты не прекращались. Поднялись со своих мест. Стучали об пол».

Газета «Новый мир»:

«Вот он, Маяковский! Так же прост и велик, как сама Советская Россия. Гигантский рост, крепкие плечи, простенький пиджачок, коротко стриженная большая голова… Он стоит и ждёт, чтобы смолкли аплодисменты. Как будто начинают утихать, но вдруг – совершенно неожиданно – новый взрыв рукоплесканий, и вся публика вскакивает со своих мест. В воздух летят шляпы, машут руками, платками. Не видно конца овациям!»

Маяковскому предстояло сделать доклад «Поэзия, живопись и театр в СССР», прочесть свои произведения, в том числе – и об Америке, а также ответить на записки, которые придут из зала.

Советская писательница Ольга Дмитриевна Форш в своих воспоминаниях рассказала об одном зарубежном выступлении Маяковского. Оно состоялось в Париже, но, надо полагать, мало чем отличалось от нью-йоркского: