Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам

Маяковский не мог не слышать этих разговоров. И они вряд ли его удивили, поскольку в августе месяце он сам был очевидцем смерти Эфраима Склянского.

Между тем в конце октября произошла другая кончина, ещё более загадочная. Ведь через четыре дня после того, как Христиан Раковский написал и отправил письмо Дзержинскому, умер Михаил Фрунзе, сменивший Склянского на посту первого заместителя наркомвоенмора, а затем и возглавивший Красную Армию.

Полная тайн и загадок смерть Фрунзе побудила Александра Воронского подробно рассказать всё, что было ему известно о роковой хирургической операции наркомвоена, Борису Пильняку, который только что вернулся из очередной поездки в Японию. Воронский попросил написать об этой трагедии, и Пильняк сочинил повесть о командарме Гаврилове, которого направил на операцию «негнущийся человек» из руководящей «тройки», которая «решала всё».

9 января 1926 года трагическое повествование о судьбе командарма Гаврилова было закончено. Оно получило название «Повесть непогашенной луны». Сдав её в журнал «Новый мир», Борис Пильняк вновь укатил в Японию.

Писатель Андрей (Юлий Михайлович) Соболь 13 января того же года записал в дневнике:

«…пустота, ощущение, что нет воздуха, что нависла какая-то глыба. Ещё никогда в нашем писательском кругу не было такого гнетущего настроения – настроения опустошённости, стеклянного колпака… Сникли и посерели все».

А находившийся на Капри А. М. Горький отправил письмо Валентине Ходасевич (он в шутку называл её «Купчихой»):

«Милая Купчиха – умоляю, пришлите мне статью Бориса Лавренёва о Есенине. Очень благодарю вас за присланные вырезки; буду благодарить ещё больше за Лавренёва, ибо человек этот меня интересует…

Есенина, разумеется, жалко, до судорог жалко, но я всегда, т. е. давно уже думал, что или его убьют, или он сам себя уничтожит. Слишком «несвоевременна» была голубая, горестная, избитая душа его. А когда я прочитал, что – в числе прочих – гроб Есенина нёс Соболь, – подумал грешный, как бы и Соболь не удавился, но этот, конечно, по другим мотивам».

Горький здесь как в воду смотрел – писатель Андрей Соболь 7 июня 1926 года застрелился на Тверском бульваре у памятника Пушкину.

19 января 1926 года вышла статья Троцкого о Есенине, в которой, в частности, говорилось:

«Мы потеряли Есенина – такого прекрасного поэта, такого свежего, такого настоящего. И как трагически потеряли! Он ушёл сам, кровью попрощавшись с необозначенным другом, может быть, со всеми нами. Поразительны по нежности и мягкости эти его последние строки! Он ушёл из жизни без крикливой обиды, без ноты протеста, – не хлопнув дверью, а тихо прикрыв её рукою, из которой сочилась кровь. В этом месте поэтический и человеческий образ Есенина вспыхнул незабываемым прощальным светом…

У Есенина немало драгоценных строф, насыщенных эпохой. Ею овеяно всё его творчество. А в то же самое время Есенин… «не от мира сего». Он не поэт революции…

Поэт погиб потому, что был несроден революции. Но во имя будущего она навсегда усыновит его».

Алексей Максимович Горький не случайно отметил:

«Лучшее о Есенине написано Троцким».

Эти слова из высказываний «буревестника революции» советские цензоры потом безжалостно изымали.

В 1926 году Госиздат выпустил книгу «Сергей Александрович Есенин. Воспоминания». Матвей Ройзман написал о ней: