Главная тайна горлана-главаря. Взошедший сам

И ещё одна закономерность: во всех случаях задержание проходило по одному и тому же сценарию – Есенин всегда оказывался в состоянии опьянения. Словно кто-то ждал того часа, когда он выйдет после пирушки. Как правило, инцидент начинался с пустяка. Кто-то делал Есенину замечание, тот взрывался, звали милиционера. Блюститель порядка с помощью дворников силой тащил Есенина в отделение. Задержанный сопротивлялся, называл стражей порядка взяточниками, продажными шкурами и т. п.

Во всех случаях с Есениным были другие лица (поэты А. Ганин, И. Приблудный, А. Мариенгоф и другие), но их не только не задерживали, но и не допрашивали».

Как видим, всё действительно началось «с сентября 1923 года», то есть практически сразу же, как начались нелады у приехавших из-за границы супругов Есенина и Дункан. Убедившись в том, что Есенин не собирается продолжать так блестяще задуманную гепеушную операцию, ГПУ решило взять его измором, началось тотальное преследование поэта (других стихотворцев, взятых вместе с Есениным даже «не допрашивали»).

Возникает вопрос, а знал ли об этом Маяковский?

Ответ напрашивается только один: не мог не знать, ведь информация поступала к нему от Осипа Брика и Якова Агранова, которые вполне могли рассказать о том, как их ведомство наказывает тех, кто не хочет выполнять взятых на себя обязательств.

В октябре Сергей Есенин рассорился с Анатолием Мариенгофом из-за того, что, несмотря на постоянные просьбы, присылавшиеся из-за рубежа, его сестре деньги передавались с большими перебоями. Об этом – Матвей Ройзман:

«Долю Сергея, причитающуюся из отчислений «Стойла» его сестре Кате, выдавали нерегулярно: в кафе стали хромать дела».

Есенин решил, что во всём виноват Мариенгоф. Возник конфликт, из-за которого, по словам Матвея Ройзмана, недавние друзья:

«Так поссорились, что перестали разговаривать друг с другом».

Впрочем, к деловым неудачам явно добавилась ещё и зависть:

«Анатолий не переносил, когда, даже в шутливом тоне, ему намекали, что Есенин талантливей его».

Иван Старцев о Есенине:

«За границей он работал мало, написал несколько стихотворений, вошедших потом в «Москву кабацкую». Большею частью пил и скучал по России.

– Ты себе представить не можешь, как я скучал. Умереть можно. Знаешь, скука, по-моему, тоже профессия, и ею владеют только одни русские».

Сохранились слова поэта и о его отношениях с Айседорой Дункан (их передала в своих воспоминаниях Галина Бениславская):

«– Была страсть и большая страсть. Целый год это продолжалось. А потом всё прошло и ничего не осталось, ничего нет. Когда страсть была, ничего не видел, а теперь! Боже мой, какой я был слепой?! Где были мои глаза? Это, видно, всегда так слепнут…»

Когда Есенин переехал жить к Бениславской, гепеушники решили нажим на него усилить. И нашли для этого повод – 20 ноября в Доме печати торжественно отмечалось пятилетие Всероссийского союза поэтов (ВСП). Газета «Известия» на следующий день сообщила:

«Вечером в помещении ВСП (Тверской бульвар, д. 25) состоялось «академическое собрание» под председательством Брюсова и при участии поэтов И. А. Аксёнова, Н. Н. Асеева, М. П. Герасимова, С. А. Есенина, Р. Ивнева, В. В. Каменского, О. Э. Мандельштама, В. В. Маяковского, Б. Л. Пастернака, В. Г. Шершеневича и др…»