Главная улица

Когда после месяца работы примерно девять одиннадцатых труппы стали часто являться на репетиции; когда большинство из них выучили свои роли и начали произносить их по-человечески, Кэрол пережила новый удар, обнаружив, что Гай Поллок и она сама очень плохие актеры, тогда как у Рэйми Вузерспуна неожиданно оказались большие способности. Никакими усилиями не могла она овладеть своим голосом, а бесконечное повторение ее куцей роли наводило на нее только тоску. Гай теребил шелковистые усики, был неловок и превращал мистера Гримма в безвольную куклу. Но Рэйми в роли злодея был неукротим. В том, как он вскидывал голову, было много характера, и он цедил слова, как несомненный негодяй.

Был одни вечер, когда Кэрол надеялась, что спектакль будет удачен — на этой репетиции Гай перестал робеть.

Но с этого же вечера начался спад.

Все устали. «Роли мы теперь знаем. Зачем же ждать, пока они нам осточертеют?» — жаловались исполнители. Они начали отвлекаться, баловаться со священными огнями и хихикать, когда Кэрол пыталась из сентиментальной Миртл Кэсс сделать шаловливого конторского мальчика. Начали играть что угодно, кроме «Девчонки из Канкаки». Доктор Терри Гулд стяжал бурные аплодисменты тем, что к своей реплике прицепил пародию на монолог Гамлета. Даже Рэйми утратил свою бесхитростную веру и старался доказать, что может по — водевильному шаркать ногами.

Кэрол накинулась на труппу:

— Послушайте, довольно глупостей! Мы должны взяться за работу более серьезно.

Мятеж возглавила Хуанита Хэйдок:

— Вот что, Кэрол, не командуйте так, пожалуйста! В конце концов мы ставим эту пьесу главным образом для забавы и хотим иной раз подурачиться. Почему же тогда…

— Да-а? — выжидательно протянула Кэрол.

— Вы сами как-то сказали, что мы в Гофер-Прери не умеем веселиться. А теперь, когда мы завели себе цирк, вы останавливаете нас!

Кэрол медленно ответила:

— Не знаю, как бы вам это объяснить. Мы ведь по — разному смотрим на карикатуру в юмористическом журнале и на картину Мане. Я, конечно, хочу, чтобы это развлекло нас. Но только я думаю, что будет не менее, а более занятно поставить пьесу как можно лучше. — Она была в необычайном волнении; голос ее дрожал; она видела перед собой не свою труппу, а смешные фигуры, намалеванные неизвестно кем на задней стороне кулис. — Я не знаю, можете ли вы понять, как «занятно» создать прекрасную вещь, какую гордость и удовлетворение доставляет это и какое это священное дело!

Исполнители с сомнением переглядывались. В Гофер — Прери не считалось хорошим тоном заниматься священным делом иначе, как в церкви по воскресеньям, от половины одиннадцатого до двенадцати.

— Но, чтобы прийти к этому, надо работать. Необходима самодисциплина!

Это позабавило и несколько смутило их. Они не хотели спорить с этой сумасшедшей женщиной. Они отступили и возобновили репетицию. Кэрол не слыхала, как Хуанита на авансцене изливала свое возмущение перед Мод Дайер:

— Если она считает интересным и священным делом потеть над этой несчастной пьесой, то я другого мнения!

IV

Кэрол пошла на спектакль единственного профессионального театра, гастролировавшего весной в Гофер — Прери. Это был передвижной театр-шапито; он ставил бойкие новые пьесы. Трудолюбивые актеры несли двойную обязанность: играли на духовых инструментах и отбирали у входа билеты, а в антрактах распевали о лунных ночах и торговали «лучшим укрепляющим средством доктора Уинтергрина» — надежным лекарством от болезней сердца, легких, почек и желудка. Они ставили «Летнюю шляпу Нелл, драму в горах Озарка». Уизерби Бусби потрясал души своей звучной тирадой: «Плохо вы обошлись с моей девчуркой, мистер из большого города, но вы убедитесь, что в наших горах живут честные люди и меткие стрелки!»

Публика под заплатанным тентом восхищалась бородой и длинным ружьем мистера Бусби и, поднимая пыль, топала ногами по дощатому настилу при виде его героизма; выла, когда комик, держа булочку на вилке, изображал, как леди из большого города смотрит в лорнет; заливалась слезами над судьбой Нелл-девчурки мистера Бусби, которая была также его законной женой Перл; а когда занавес опустился, почтительно выслушала лекцию мистера Бусби о средстве доктора Уинтергрина от ленточных глистов, сопровождавшуюся показом каких-то мертвенно-бледных предметов, скрученных жгутом в банках с пожелтелым спиртом.

Кэрол покачала головой: «Хуанита права — я дура. Священное драматическое искусство! Бернард Шоу! Единственный недостаток «Девчонки из Канкаки» в том, что это слишком высокая материя для Гофер-Прери!»