Главная улица

Льюк Доусон, дававший ссуды под залог и владевший множеством отобранных у владельцев участков в северной части округа, был медлительный человек с глазами навыкате и молочно-белым лицом, одетый в мягкий серый, плохо отутюженный — костюм. На жене его, женщине с поблекшими щеками, поблекшими волосами, поблекшим голосом и вялыми движениями, было дорогое зеленое платье с пышно расшитым бисером корсажем, бисерными кистями и довольно странными просветами между пуговицами на спине. Она носила это платье с таким видом, будто купила его подержанным и боялась встретиться с прежней владелицей. Супруги были люди робкие.

Первым, приветствуя жену доктора, пожал ей руку «профессор» Джордж Эдвин Мотт, инспектор учебных заведений, похожий на очень загорелого китайского мандарина.

После того, как Доусоны и мистер Мотт засвидетельствовали, что они «рады познакомиться» с Кэрол, говорить, по-видимому, стало больше не о чем. Тем не менее разговор автоматически продолжался.

— Как вам понравился Гофер-Прери? — плаксиво протянула миссис Доусон.

— О, я уверена, что буду чувствовать себя здесь прекрасно!

— Тут столько милых людей! — Миссис Доусон взглядом призвала на помощь мистера Мотта. Тот наставительным тоном начал:

— Здесь весьма симпатичное население. Я недолюбливаю кое-кого из бывших фермеров, приезжающих провести здесь на покое остаток своих дней, особенно немцев. Они так неохотно платят школьный налог. Вообще им жаль истратить лишний цент. Но остальное население очень симпатично. Вы знаете, что Перси Брэзнаган родом отсюда? Учился тут в нашей старой школе.

— Я слыхала об этом.

— Да, это орел! Мы с ним ходили вместе удить рыбу во время его последнего приезда.

Доусоны и мистер Мотт устало переминались с ноги на ногу и улыбались, подчеркнуто внимательно глядя на Кэрол в упор. Она спросила:

— Скажите, мистер Мотт, вы не пробовали ввести новые методы воспитания? Например, модную теперь систему детских садов или систему Гэри?

— Ах, вы об этом! Большинство этих мнимых новаторов просто гонятся за сенсацией. Я признаю ручной труд, но латынь и математика всегда будут основой здорового американизма, чего бы ни требовали эти чудаки. И чего они, собственно, хотят: ввести уроки вязания или двигания ушами?

Доусоны одобрительно улыбались мудрым словам ученого. Кэрол ждала, чтобы Кенникот выручил ее. Остальные, как чуда, ждали развлечения.

Гарри и Хуанита Хэйдок, Рита Саймонс и доктор и Гулд являли в своем лице светскую молодежь Гофер-Прери. Кэрол представили им. Хуанита Хэйдок тотчас закудахтала пронзительно и ласково:

— Ну, мы очень рады, что вы войдете в нашу компанию! У нас предполагаются интересные вечеринки с танцами и всякой всячиной. Вы должны присоединиться к «Веселым семнадцати». Мы играем в бридж и раз в месяц устраиваем ужины. Вы, конечно, играете?

— Н-нет, не играю.

— Неужели? Живя в Сент-Поле!

— Я всегда была безнадежным книжным червем.

— Мы непременно научим вас. Бридж — это половина радостей жизни.

Хуанита приняла теперь покровительственный тон и презрительно смотрела на золотой пояс Кэрол, который перед этим вызывал ее восхищение.

Гарри Хэйдок вежливо осведомился:

— Как вы думаете, вам понравится наш городок?

— Я уверена, что буду очень, очень любить его!

— Здешние люди — лучшие люди на свете. И такие деляги! У меня, скажу вам, было много случаев переехать в Миннеаполис, но нам нравится здесь. Это город с будущим. Вы знаете, что Перси Брэзнаган родом отсюда?

Кэрол почувствовала, что неумение играть в бридж ослабляет ее позиции в борьбе за существование. Охваченная нервным желанием восстановить свое положение, она обратилась к доктору Терри Гулду, молодому любителю бильярда и конкуренту ее мужа. Сделав ему глазки, она быстро заговорила:

— Я непременно научусь играть в бридж. Но гораздо больше я люблю проводить время на свежем воздухе. Нельзя ли устроить прогулку на лодках, с удочками, а потом закусить где-нибудь на берегу?

— Ну, еще бы! — заверил ее доктор Гулд; он очень внимательно разглядывал гладкую нежно-смуглую покатость ее плеча. — А вы любите удить? Я помешан на рыбной ловле! А бридж — я берусь научить вас. Вы вообще любите карты?

— Когда-то я прилично играла в безик.

Кэрол помнила, что безик — какая-то игра, как будто карточная. А может быть, вид рулетки. Но ее ложь имела блестящий успех. Немного лошадиное, но все-таки красивое, румяное лицо Хуаниты выразило сомнение. Гарри почесал нос и смиренно произнес:

— Безик? Это, кажется, изрядно азартная игра, так, что ли?

К их группе стали подходить другие. Кэрол всецело завладела разговором. Она смеялась, была легкомысленна, а сердце у нее замирало. Она не различала отдельных людей вокруг себя. Они были для нее словно зрители в театре, перед которыми она, пересиливая смущение, разыгрывала роль «молодой жены доктора Кенникота — такой умницы!»