Главная ветвь

— Ой! Это вы?! — от неожиданности она замерла на месте, расставив руки. Потом шумно выдохнула, закатив глаза и приложив правую ладонь к груди. — Как вы меня напугали! Сидите тут в темноте.

— Ты чего не спишь? — Борис отвернулся от девочки, поднял бокал и сделал еще пару глотков.

— Я в туалет захотела, — Юлька переминалась с ноги ногу — пол был холодным. — А вы почему встали?

— Мне на работу скоро, а ты иди ложись. Рано еще.

Юлька приблизилась к столу.

— Дядь Борь?

— Что? — не поворачивая головы, спросил Борис, тихонько постукивая пальцами по столу.

— А вы еще придете к нам? — она осторожно, как бы невзначай, положила свою маленькую узкую ладонь с длинными пальцами на его предплечье.

Борис понял, что она спрашивает совершенно о другом. Но напрямую о таком не спросишь. Ему опять стало грустно. За несколько дней он успел привязаться к этой назойливой приставучей пигалице.

Светлана рассказывала, что у Юльки трудные отношение со сверстниками. Вернее, почти никаких. Юлька считает их заносчивыми оболдуями и непроходимыми бестолочами (не всех, разумеется, но в большинстве), и те отвечают ей тем же.

Сама Юлька далеко не глупая, рассудительная девчонка, и учится неплохо и с удовольствием. Но слишком уж она принципиальная, что ли, часто придирается к мелочам, чего, конечно, никто не любит. Впрочем, Борис во многом согласен с ней в ее оценке современного подрастающего поколения: дети сейчас ничем не интересуются, ничего не хотят делать, слишком многое себе позволяют и многого хотят, но при этом считают, что у них нет никаких обязанностей, а, тем более, ответственности перед кем или чем-либо.

Юлька нашла себе отдушину. У них дома большая библиотека, и она читает просто запоем. Книги для нее — лучшие друзья. Но вдруг, совершенно случайно, появился Борис: большой, сильный, умный, добрый и заботливый — не то что родной отец…

Борис все это прекрасно понимал, и ему порой было неловко от навешанных на него Юлькой радужных ярлыков. Юлька явно была склонна переоценивать людей, равно как и недооценивать. Черное и белое — только два цвета, и больше никаких оттенков…

— Юль, это не только от меня зависит, понимаешь? — Борис попытался объяснить, стараясь не обидеть девочку и с трудом подбирая нужные слова.

— А от кого?

— Ну, от кого? От твоей мамы, например.

— А вы?

— Что — я? — Борис повернул голову к Юльке и заглянул в ее большие, какие-то грустные глаза. Они влажно поблескивали в сумерках кухни живыми подвижными огоньками.

— Вы сами хотите?

— Понимаешь, не все зависит от того, хотим мы чего-то или нет. Не всегда так получается.

— А я думала… — Юлька опустила голову и надула щеки.

— Что?

— Что вы теперь с нами будете жить… Я ночью видела, что вы с мамой вместе спите. Как папа когда-то… — не поднимая головы, тихо ответила Юлька. — Только почему-то в зале.

— Ты очень любопытная маленькая коза и тебе кто-нибудь когда-нибудь прищемит твой курносый нос, — беззлобно и шутливо сказал Борис.

Он пальцами приподнял Юлькину голову за подбородок и легонько щелкнул девочку по носу.

— Я не специально. Дверь была открыта, — Юлька шмыгнула носом.

— Тем более. Ну, иди спать. Я думаю, все будет хорошо.

Юлька заметно повеселела, тряхнула гривой спутанных волос и убежала, оставив дверь на кухню распахнутой.

Борис допил чай, ополоснул бокал и, взглянув на наручные часы, начал собираться.

В коридоре, стараясь не шуметь, он быстро обулся, накинул пуховик, проверил содержимое карманов — вечно что-нибудь да забудет — и вышел из квартиры, тихонько прикрыв за собой дверь.

Чуть слышно щелкнул замок.

Быстро спустившись по лестнице, Борис вышел на улицу, остановился и полной грудью вдохнул свежий утренний воздух. Налетел порыв ветра, обжигая щеки легким морозцем, забрался под распахнутый пуховик. Борис зябко поежился, запахнул пуховик и, закурив, потопал к машине, хрустя свежим, выпавшим ночью рассыпчатым снегом.

Машина завелась почти сразу. Подмерзший за ночь двигатель натужно и сипло урчал. В машине было студено.

Подышав на руки, Борис залез в правый внутренний карман пуховика, куда еще вчера утром засунул обнаруженные в одном из ящиков стола, в тайнике, два браслета. С возвращением памяти вернулось и понимание этих странных вещей, похожих на стильные браслеты с квадратными камешками: полевой персональный защитник малой мощности «Щит» — как раз те штуки, с помощью которых незнакомец во дворе откинул от себя одного из напавших на него амбалов.

Защитник представлял из себя компактный генератор полей, управляемый биотоками, с возможностью варьирования формы генерируемого поля в широких пределах: от сплошного для поверхностной защиты до кинжального для нападения. Два браслета работали как в паре, так и совершенно независимо друг от друга, и могли развивать усилие в несколько тонн при кинжальной-лучевой конфигурации поля. Настраивался «Щит» индивидуально под каждого человека — посторонний воспользоваться им был просто не в состоянии.