Главное, что я понял. Агидель, июль 2020

Сам же включил пониженную, чтоб в очередной раз не напрягаться несобранности и медлительности окружающих, и вместе с прочими неспешно плыть по течению и телепаться в проруби: медленно окунаться в утренней воде, вяло чистить зубы, из рук вон медленно, насколько хватает терпения, собирать вещи, перекладывая их из пустого в порожнее. Попутно успевая бесцельно бродить туда-сюда и фотографировать скалу напротив. Теперь она у меня запечатлена во всех возможных видах и в разное время суток, с шести утра до одиннадцати вечера. В общем, я как мог, убивал эти четыре часа.

* * *

Выплыли в пол одиннадцатого. Опять из последних. Ждали соратников по веслу и кату. Вообще, из всего околоводного приключения я понял главное – я не турист. Не хватает во мне внутренней туристической жилки и выдержки вечно кого-то ждать и вечно под кого-то подстраиваться. Видя моё слегка взведённое с шести утра состояние, Женя невозмутимо резюмировал: «В общем, я понял, сплав – не твоё».

«Ну, как бы да… с такой организацией и собранностью мне настоящим туристом никогда не стать», – лишь сильнее промолчал я.

* * *

Вот супруга, к примеру, любит сглаживать и нивелировать простую и очевидную суть вещей за обтекаемыми, беззубо-толерантными формулировками. Про откровенную дурнушку она скажет «своеобразная внешность», несолёная еда у неё имеет «натуральный вкус», а вместо «валюсь с ног, спать хочу» выдаст «начинаю подумывать захотевать спать». В подобной системе координат Евгений – «обстоятельный». Я давно грожусь, но в этот раз точно приеду и сбагрю её товарищу. Вот уж кто-кто будет на одной волне. Оба обстоятельные, вечно подумывающие на ходу начать захотевать спать. Но это будет уже совсем другая история…

* * *

Хотел сфотографировать скалу Стог, подплыв поближе. Но, понятно же, именно в этот момент, фотоаппарат сел, а пока включал телефон, река давно унесла нас с точки обзора. С чего бы так быстро сесть фотоаппарату, – думал я, пока не увидел количество снятых кадров. Когда я успел настрелять 700 фоток?

* * *

Хорошо, что нас пару раз взял на буксир приятный во всех отношениях человек на моторке из нашей команды. Понятно, что это полнейшее читерство, но когда понимаешь, что опять корячится приплыть последними к разбитому корыту, точней к остывшему котлу, все высокие этические принципы честной спортивной борьбы на время спрятаны в пакет с промокшим рулоном туалетной бумаги, захваченным в качестве живого трофея. Главное в олимпийском движении – само участие! А лень мы уже победили.

* * *

Периодически равнялись с катамаранами из других команд. Ближе к Каповой их средоточие на реке стало носить угрожающий характер. Трафик как на городской магистрали. Недаром хотели подняться в шесть!

Хорошо, что у меня осталось немного Вранаца. Что позволило немного сглаживать острые углы, обходить перекаты и мило общаться с людьми на других плавсредствах. Вот, к примеру, весёлая компания из Учалов, которым так понравилась цитата из Венечки Ерофеева: «Учалы – город, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин». Когда я крикнул плывущим за ними следом «привет, Учалы», подозрительный мрачный башкир ещё долго исподлобья косил на меня, категорически не понимая, как я смог по его круглой башкирской физиономии определить ещё и место жительства. Порой наблюдать за людьми очень забавно. Особенно, когда в поильнике ещё плещется немного рубинового волшебства…

* * *

На причале у Каповой столпотворение. Вода аж вскипает, словно там стая пираний рвёт добычу. К моменту приплытия беспощадное башкирское солнце уже в зените, и бьёт прицельно точно в мозги, которые начинают плавиться и закипать вместе с водой и пираньями в реке. И ни травиночки, чтоб укрыться. Пока стаскали всё с ката, понимаю, что если сейчас же не окунусь, все пробки повышибает. Но воды в этом месте по щиколотку. Так в одежде в горячую протоку и плюхнулся, в надежде, что ветром потом обдует. Но ветер тоже горячий. И трава горячая, и к машине с поднятым для тени багажником не прикоснуться. Всё кругом раскалено добела. Последние глотки разведённого вина по факту – давно обжигающий глотку глинтвейн. Желания идти по такому пеклу в Капову всё меньше. Но ведь галочка в сознании…

Но до «галочки в сознании» ещё с километр плестись по такому пеклу. И, как позже выяснилось, обещанный «километр» по факту вылился в почти два с половиной километра пути. Но воля пуще неохоты.

* * *

Евгений уехал за машиной, оставив на попечение сына. Вот он стоит в футболке и плавках. Собственно, Максим так в плавках и лёгкой накидке-сеточке все четыре дня и проходил. Где у десятилетнего мальчика была всё это время спрятана остальная одежда для подобного похода (от солнца, от ветра, на вечер или идти сейчас по пеклу, а затем в прохладную пещеру), узнать не удалось ни у мальчика, ни у его отчалившего отца. Вот такая совсем другая история…

* * *