Главное доказательство

– На «лексусе» – на какой же еще… – Власов чуть заметно поводит плечами. – Я все время на нем ездил.

– А на чем же тогда уехал в тот вечер Шохман, если вы, вернувшись, его в офисе уже не застали?

– На Люсином «БМВ». У нас, вообще-то, еще «мерседес» есть – специально для таких случаев. Обычно я шефа вожу на «лексусе». Когда же я один по делам езжу, а Евгению Наумовичу вдруг срочно машина понадобилась, то он всегда «мерседес» брал. Сам хорошо водит, так что тут проблем не было. А в тот вечер на «мерседесе» наш коммерческий директор уехал, Бельский, у него его машина сломалась. Поэтому Шохман Люсину машину и взял. А сама она в тот вечер со мной была. После я ее домой отвез и снова к себе вернулся… Вы-то об этом знаете, поэтому вам так и говорю, как было. Но следователю сказал, что был один, и в суде то же самое говорить буду. Уж извините.

– Я это понял. Только подождите вы, про суд… Еще один момент: вы знаете о том, что в «лексусе», которым вы управляли, нашли ключи от квартиры Глебова?

– Да, следователь спрашивал и про них. Тут я тоже ничего не могу объяснить. У меня ключей от квартиры Алексея Викторовича никогда не было, и я не знаю, откуда они взялись в машине. Как и отпечаток пальца – там, в квартире.

– Понятно. Что ж, у меня пока нет больше вопросов. Может, вы хотите о чем-то спросить?

Сергей неопределенно пожимает плечами – нет, мол, а затем, словно спохватившись, интересуется:

– Я хотел бы написать Люсе. Вы сможете передать ей письмо?

Вместо ответа я вырываю из блокнота чистый листок и протягиваю собеседнику авторучку. Тот сразу принимается за дело, а я закуриваю и деликатно отхожу в сторону. Власов пишет быстро, не задумываясь – наверное, текст уже давно созрел у него в голове. Лично я, правда, не знаю, что можно отсюда написать, но.

Представляю, как сейчас удивятся мои коллеги-оперативники: я не буду читать эту записку.

Выйдя из здания СИЗО на Арсенальную набережную, я тут же набираю по мобильнику Нечайкину. Выслушав мою просьбу, Людмила, судя по голосу, несколько удивилась, однако пообещала все сделать.

– Только я сейчас не в офисе. Это до завтра потерпит?

– Без проблем. Завтра я к тебе в любом случае должен буду заскочить.

– Хорошо, Пашенька. Только позвони предварительно, хорошо? У меня завтра, по правде говоря, сумасшедший день, и я не знаю, когда буду более-менее свободна.

Закончив разговор, я, воспользовавшись временным затишьем на проезжей части, перебегаю через нее к Неве, не спеша закуриваю и, опершись на гранитный парапет и глядя на воду, пытаюсь сосредоточиться.

Не знаю почему, но мне кажется, что Сергей не врет. Не похож он на человека, который в этой ситуации врать будет. Причем, в данном случае, я имею в виду не само убийство. Тут он точно говорит правду – иначе получается, что Людмила мне тоже солгала. Нет, я о его визите в квартиру Глебова третьего сентября вечером. Но, если Сергея там не было, то воленс-ноленс придется допустить существование потусторонних сил. Ну, правильно: я же говорил – надо быть немножечко сумасшедшим, чтобы взяться за это дело. Волей-неволей снова Булгакова вспомнишь: след появился ниоткуда.

В этом случае у меня только одна надежда – на Димку Короткова. Он в этих чертовых следах лучше разбирается – может, что и придумает. А мне же пока надо привести в порядок всю ту информацию, которую удалось только что раздобыть.

Итак, пункт первый: деньги. Власов проговорился, что днем третьего сентября привез Глебову именно деньги. Я умышленно не стал пока акцентировать на этом внимания и увел разговор в другую плоскость. У меня с Сергеем только-только установилось нечто вроде доверия, и разрушать его слишком откровенными вопросами пока не хотелось бы. Да он мне, собственно говоря, ничего особо интересного в этом плане и не может сообщить. У Алексея Викторовича с Евгением Наумовичем, судя по всему, совместный бизнес был поставлен с размахом, так что сумма там должна была быть немалая. Людмила говорила, как вы помните, о трехстах тысячах долларов. Правда, это было в один из предыдущих визитов, но я существенной разницы не вижу.

Кстати говоря, та же Нечайкина не знала точно, зачем именно Сергей приезжал к Глебову днем третьего сентября. И в деле, в протоколе допроса Власова, этих сведений нет. Тот ответил, что привозил бумаги, и Евгений Наумович, с которым Крутиков тоже беседовал, также говорил о документах. А оказывается, что это все же были деньги.

Но главное не в том, что Шохман кое-что утаил от следствия, а в том, что в ходе осмотра квартиры Глебова этих денег не нашли. Возникает вопрос: куда они делись? Самый простой ответ – убийца унес. Вполне возможно! Но мой собственный опыт показывает, что самые простые ответы не всегда оказываются самыми правильными. У меня на этот счет уже появились некоторые соображения, но обнародовать их пока не буду, дабы на глазах уважаемого читателя ненароком не сесть в лужу. Здесь надо еще кое-что проверить.