Главное — хвост! (СИ)

Закончилось все внезапно. Стоило Альтаиру запустить руку в штаны Асфо и сжать в ладонях его ягодицы, как в затылке вспыхнуло болью, а земля ушла куда-то из-под ног. Тряхнув головой и дождавшись, пока звон в ушах перестанет заглушать разрозненные от падения обрывки мыслей, Альтаир осознал, что сидит на земле у ног Асфо. Очень злого и смущенного — серые глаза метали молнии, а на щеках алел предательский румянец. Образ оскорбленной невинности портили покрасневшие от поцелуев губы, сбившееся дыхание и натянутые в области паха штаны.

— Такое «прости» тебя устроит? — рассерженной гадюкой прошипел Асфо.

— Не распробовал, — лукаво прищурившись, ответил Альтаир. Вставать он не торопился — вид снизу его более чем устраивал.

— Я ухожу, — надменно процедил Асфо и шагнул к выходу из подворотни.

— Что ты делаешь сегодня вечером?

Ответа Альтаир так и не дождался, хотя он не сомневался, что его вопрос услышали. Посмеиваясь, он поднялся на ноги. План был прост и не отличался особой оригинальностью, но с такими суровыми недотрогами другие и не срабатывали. Осталось лишь найти повод.

***

Бессвязные радужно-яркие мазки создавали причудливую, лишенную смысла мозаику, которая внезапно рассыпалась, выкидывая Асфо из бредового сна. Причин было две: удушливая жара с ее липкими объятиями и назойливое сопение прямо в ухо. Реальность появлялась кусками и как-то не логично: ощущение чужой руки, по-хозяйски лежавшей на животе; витая, сотканная из тонких стеклянных нитей люстра на чужом потолке; запах секса, насквозь пропитавший воздух и странный зуд между ног. Асфо бесшумно сел, и зуд на мгновение сменился колкой болью, прострелившей поясницу, и — по не совсем понятной причине — поселился в голове.

Когда ко всему этому добавились и воспоминания о прошедшей ночи, Асфо едва не застонал. Начиналось все обыденно — с выпивки, и Асфо пропустил момент, когда ее стало слишком много. Дрянь оказалась забористая, странная и самым опасным в ней были далеко не градусы. Что в нее подмешивал хозяин, — являлось загадкой, но остатки мозгов от нее взбалтывались в хаотичную массу, из которой рождались не самые гениальные идеи. Или эту идею подкинул Альтаир, внезапно возникший рядом. Как черт из табакерки! Асфо никогда не был сторонником секса по пьяни, но тогда что-то дернуло: то ли этот взгляд, от которого внизу живота, глубоко под кожей вспыхивало что-то щекочущее и горячее, то ли проклятая улыбка, обещающая… Асфо и сам не знал, что она обещала, но в одном был уверен наверняка — он хотел это попробовать. Асфо мрачно покосился на Альтаира, умиротворенно спящего совсем рядом и по-прежнему обнимающего его. Будто имел полное на это право!

Впрочем, вчера Асфо ему разрешил иметь. Вроде бы.

Если они и говорили, то совсем недолго — о чем-то глупом и неважном. А потом перешли к действиям. Кажется, трахать его начали еще в коридоре, заставив упереться в стену и едва приспустив штаны. Он не возражал, скорее подозревал, что сам и являлся инициатором. Асфо не был уверен, кончил ли он, потому что картинка смазывалась на его бредовом шепоте «да-да-еще-твою-мать», а в следующей он уже лежал на столе с раздвинутыми ногами и глухо стонал, жадно подаваясь на каждый толчок, выгибаясь правильной дугой, почти вставая на мостик. И было мало-мало-мало!.. Даже после оглушающего оргазма, выбившего воздух из легких. Пальцев внутри — длинных, намеренно грубых — не хватало. И Асфо просил. И целовался — до одури сладко и жарко, пока не кончалось дыхание.

Как же стыдно!

Асфо все-таки покраснел и едва слышно зашипел в кулак, когда похмельное сознание подкинуло следующую картинку: он на коленях перед Альтаиром и самозабвенно сосущий его член. Затылок полыхнул болью, будто напоминая о руке Альтаира в волосах, жестко фиксирующей и не дающей отстраниться. На языке почудился привкус чужой спермы. Иррационально, потому что кончил Альтаир ему на лицо.

Эпизоды на кровати были совсем блеклые и какие-то обрывочные. Асфо очень хотел спать и не хотел трахаться, а Альтаир — наоборот. Они пришли к компромиссу, точнее — Альтаир поставил его в компромисс. Колени у Асфо разъезжались от каждого глубокого толчка, и он то и дело расползался по поверхности, утыкаясь носом в подушку. Альтаир смеялся — тихо, нежно, с горчащей ноткой насмешки — и раз за разом вздергивал его вверх, не давая упасть. Смех Асфо помнил отчетливо — его эхо до сих пор гремело в ушах — от него разбегались мурашки по всему телу и рождали что-то жадное и жаркое под кожей.