Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.

Безусловно, именно Ковель был поставлен в качестве приоритетной задачи Юго-Западному фронту еще до начала прорыва. Такое наступление предполагало взаимодействие с армиями Западного фронта, наносившего главный удар. Соответственно, перенося направление главного удара, генерал Брусилов мог опасаться, что Западный фронт вообще добьется отмены наступления, и Юго-Западный фронт будет действовать в одиночку, что означало разрушение оперативно-стратегического планирования Ставки на кампанию 1916 г. Контрудары германцев от Ковеля, нараставшие с каждым днем, хотя пока еще и не могли нести в себе серьезной угрозы, в совокупности с отсутствием резервов на Юго-Западном фронте и бездействием Западного фронта также заставляли Брусилова опасаться за судьбу перегруппировки на рава-русское направление.

По каким бы то ни было соображениям, но главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта отказался от переноса направления главного удара, хотя предварительные распоряжения по перегруппировке уже были отданы, но вскоре вслед за тем отменены. Таким образом, А.А. Брусилов, как и на совещании 1 апреля в Ставке, продолжал гнуть линию стратегического наступления, возможного лишь при условии объединения усилий группы фронтов, а не удара армий отдельно взятого фронта. Тем более, что 27 мая еще никак нельзя было предугадать, что Эверт сорвет оперативно-стратегическое планирование на кампанию 1916 г., с которым он сам же и соглашался тогда же, 1 апреля.

Действительно, в то время как армии Юго-Западного фронта продолжали наступление, главкозап отказался наступать в указанный срок — 28 или 29 мая. Эверту удалось выпросить у Ставки отсрочку до 4 июня. Но 3 июня Эверт сообщил Алексееву, что необходимо перенести главный удар армий Западного фронта на барановичское направление, для чего требуется подготовка не менее чем в 3–4 недели. Пока же будет происходить перегруппировка, Юго-Западному фронту следует действовать против Ковеля, чтобы сковать противостоящие силы противника и притянуть германские резервы. То есть главнокомандующий армиями Западного фронта отказался выполнить оперативно-стратегическое планирование Ставки, с которым он сам же соглашался 1 апреля, и, в надежде пролонгировать само наступление, прибегнул к тактике обоснования переноса удара в тот район, что находится вблизи от действия 8-й армии Юго-Западного фронта. Не решившись заставить главкозапа наступать на Вильно, да и не имея к тому иных средств, разве как угроза отставки перед императором, Алексеев согласился с Эвертом. В этот же день 3 июня М.В. Алексеев телеграфирует генералу Брусилову: «Ближайшей задачей фронта является сосредоточение сил и нанесение удара теперь же на Ковель»^{337}. Таким образом, главный удар Юго-Западного фронта продолжал развиваться против Ковеля.

Следовательно, главкоюз не осознал, что теперь объектом действий армий Юго-Западного фронта становится вся наличная австрийская вооруженная сила, которую и следовало добить, а не географические объекты. Брусилов предпочел Ковель и остановил войска, в ожидании наступления армий Западного фронта. К сожалению, Брусилов предпочел действовать в русле решений Совещания 1 апреля, хотя и сам Алексеев соглашался на их изменения уже в ходе начавшегося наступления. Шанс был минимален и кратковременен, но он был предоставлен генералу Брусилову. Поэтому можно сказать, что спорный момент о переносе направления главного удара Юго-Западного фронта заключается в том, что ген. А.А. Брусилов не воспользовался разрешением Ставки в период между 27 мая и 3 июня. Другое дело, что объективные условия для благоприятствования перемене наступления были невелики. Сам же полководец в интервью газете «Таймс» 12 июня отметил причину победы: «Стремительный успех русских войск является отнюдь не результатом простой удачи или австрийской слабости. Этот успех — прямой результат уроков, полученных нами за два года жестокой войны с германцами»^{338}.