Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.

Зимняя оперативная пауза, характеризовавшаяся установлением позиционной борьбы на Восточном фронте, дала русской армии долгожданную передышку. В войска потекли резервы, техника, боеприпасы. Между тем немцы ждать не стали. Начальник германского Большого Генерального штаба Э. фон Фалькенгайн, фактически руководивший военными действиями при номинальном главнокомандовании кайзера Вильгельма II, принял решение обескровить французскую армию и тем самым склонить ее к сепаратному миру. Ближе к концу зимы германские армии ударили по крепостному району Вердена, имея целью привлечение в этот пункт, сдача которого грозила непредсказуемыми последствиями, основных сил французов, которые надлежало истребить, пользуясь превосходством в тяжелой артиллерии и качественной подготовке германских солдат.

Первые успехи немцев на верденском направлении побудили англо-французов предположить, что Верден может не устоять. В таком случае для противника открывалась дорога на Париж с запада от французской столицы. Натиск немцев в начале Верденской операции был столь стремителен и неожидан, а опоздание французов с контрмерами столь впечатляющие, что французский главнокомандующий Ж. Жоффр обратился за помощью к русским. Таким образом, повторялась ситуация августа 1914 г., когда не успевшие сосредоточиться русские армии бросились в Восточную Пруссию, чтобы ударом в затылок не позволить немцам овладеть Парижем. Гибель армий Северо-Западного фронта в Восточной Пруссии остановила русский натиск, но побудила немцев ошибиться в стратегии и перебросить на Восток два корпуса из ударной группировки, уже заходившей на Париж. Итогом стали Битва на Марне и переход войны в позиционную фазу.

Характерно, что взгляды в отношении самоотверженной помощи союзникам и теперь господствовали не только в Ставке Верховного главнокомандования, но и вообще внутри высшего генералитета русской армии. Так, главкозап А.Е. Эверт, на войска которого возлагался один из двух основных ударов, в начале 1916 г. писал М.В. Алексееву: «Мы обязаны начать наступление тотчас, как только определится германское наступление на французов, не теряя времени, со всей энергией и стремительностью». И далее, как цитирует Н.Е. Подорожный, Эверт сообщает Алексееву свое видение проблемы: «Агентурные сведения, опросы пленных, отсутствие каких-либо новых германских частей не только на Западном и Северном фронтах, но даже и на Юго-Западном, несмотря на предпринятое нами там недавно наступление, — все это, в связи с уводом значительной части германских войск с Балканского полуострова, указывает на полную вероятность развития германцами в ближайшем будущем наступательных действий на их Западном фронте… Если это случится, то мы даже в чисто узких, эгоистических интересах оставаться пассивными ни в коем случае не можем, дабы не дать германцам возможности разбить наших союзников и нас по частям»^{216}.

Таким образом, в начале 1916 г. ген. А.Е. Эверт был полон решимости наступать. Также надо сказать, что предвидение генералом Эвертом грядущих событий, вне сомнения, говорит о его уме и дальновидности. Главкозап, во-первых, верно понял, что немцы будут наступать во Франции. Во-вторых, говорит о необходимости оказания помощи союзникам. Наконец, настаивает на производстве ударов на Востоке именно зимой, пока весенняя распутица не привела к невозможности наступать, после чего ждать придется до лета, а за это время германцы будут иметь шансы на вывод Франции из войны. При этом русское наступление должно быть превентивным, дабы не позволить немцам воспользоваться климатическими условиями весны.