Главные вопросы жизни. Универсальные правила

В СССР существовала уголовная статья «за тунеядство». Сейчас это не то что кажется странным, диким, а просто непонятно, как вообще может быть, что людей как-то наказывают за то, что они безработные? Сейчас какие представления? Хочешь — работай, не хочешь — не работай. Но сразу возникает вопрос: «На что живешь?» В СССР все жили на то, что им давало государство. Государство обеспечивало нас «необходимым» и следило за тем, чтобы это «необходимое» было в наличии, а поэтому — работать, работать и работать, товарищи! Но сейчас такой задачи государство перед собой не ставит. Какие есть в бюджете деньги, такие оно на социальную сферу и направляет. Мало денег — мало направляет, больше стало — направили больше. А хватает или не хватает — это не слишком его заботит. Кому не нравится — сами зарабатывайте!

И если раньше работа была обязательным атрибутом жизни, то теперь она стала способом выживания. Право на жизнь нам выдали, а уж как мы с ней обойдемся — это никого не интересует. И хотя нам иногда кажется, что настоящий труд был только тогда, в советские времена, — соцсоревнования, трудовые почины и пятилетки за три года, — в действительности отношение к труду как к способу выживания для огромного количества людей именно сейчас стало определяющим. Наказание за тунеядство — это, конечно, для современного россиянина нонсенс, но потерять работу для многих теперь смерти подобно — так это ощущается, воспринимается. «Уволят? Сократят? А что я буду делать?.. Как жить?!»

Так что первое существенное изменение — это изменение в ощущении работы. Раньше она была обязательной, а теперь нет — она совсем не обязательна. Только от этого стало еще тревожнее… Появился ужас безработицы и страшные мысли о том, что придется работать бог знает кем и как. Нет прежнего чувства определенности, стабильности, гарантированности — потому и тревожно. На кону, по ощущению, ни много ни мало — вопрос выживания.

Второе изменение в отношении к работе — это то, что мы стали искать в ней смысл. Не все, конечно, но многие начали думать о работе как о средстве самореализации. Кажется, что так и в СССР было, но это не совсем так, раньше у нас был «высший смысл», который перекрывал все остальные. Верили мы в «светлое будущее», обещанное коммунистической партией, или не верили, у нашей жизни — каждого советского гражданина — был смысл: почему мы живем, зачем мы живем, для чего и ради чего. Он был неосознанным, на подсознательным уровне — это эффект коллективного бессознательного, так сказать: «все верят, а поэтому и я верю». Но этот «смысл» подвергся серьезному испытанию, когда мы попытались его осмыслить. И экзамена он не выдержал, а когда совсем выветрился, случился, так сказать, массовый экзистенциальный кризис (читай — кризис утраты смыслов) и СССР развалился.

А ведь на самом деле, не так много в жизни вещей, которые могут иметь для нас какой-то действительный «смысл» — любимые люди, Бог (кто в Него верит) и — она, работа, то, что мы делаем.

Но тут возникла проблема: чтобы твой труд ощущался тобой как «священная корова», он должен быть востребован. Почти невозможно верить в значимость и ценность своего труда, если общество и конкретные люди к нему равнодушны. А мы уважение к чужому труду то ли утеряли, то ли и вовсе не имели — неизвестно, но факт остается фактом: уважать за труд не умеем, ценить чужой труд — не ценим.

И вот результат: стоят люди на распутье, думают, чем им заняться, чтобы не было у них ощущения, что жизнь зря проходит, и понять не могут. Куда ни кинь — или деньги зарабатывать, или денег не зарабатывать. Никакой другой альтернативы нет. Тупик.

Работа и рабство

И вот эти деньги… Когда работа становится только источником денег и ничем больше — это, согласитесь, тяжело психологически, не греет душу, так сказать. Раньше такой жесткой взаимосвязи между работой и деньгами не существовало. Мы ведь деньги «получали», а не зарабатывали.