Главные заблуждения нашего времени

Упускается из виду то, что, несомненно, в Византии было прогрессивно и чему Запад у нее научился. Партии, сенат, муниципальное самоуправление, унаследованные ею от античного периода, продолжали в ней функционировать тогда, когда в Европе о таких формах и не подозревали.

Немаловажно отметить, что эти формы политической организации раньше всего возникли в европейских городах, находившихся под византийским контролем, в Венеции и Флоренции. Не стоит также забывать, что классический английский парламентаризм сформировался под непосредственным византийским влиянием. В Византии сохранялось и бережно передавалось наследие философских и политических школ античности, фундаментальные естественно-научные знания, ставшие эталонными для монастырей и университетов Запада.

Система права, адаптированная Юстинианом под потребности и запросы восточно-христианского общества, легла в основу концептуальных юридических систем Запада. Фресковая техника, романский стиль оказали огромное воздействие на изобразительное искусство Западной Европы. Сам Ренессанс был бы не возможен без византийского наследия.

Основным обвинением в адрес Византии, восточной сатрапии всегда было то, что Восток (Китай, Византия, Россия и т. д.) в качестве основного приоритета выдвигает идеологию, вследствие чего неизбежно страдает экономика. Все восточные проекты – идеократии (общественный строй, основанный не на материальных ценностях, а на идеях. – Примем, ред.). Предположим, что это утверждение верно. Тогда что же мы наблюдаем сегодня? Девиацию (отклонение) западного проекта, который на наших глазах, участвуя в санкционной войне, превращается в восточный, то есть абсолютно идеологизированный. И это ставит под большое сомнение успешность его завершения. США, достигнув статуса Римской империи, поддались восточному соблазну. Их действия утратили прагматизм, и конечной целью внешней политики стал объявленный ими поход за всемирной демократией.

Таким образом, совершенно очевидно, что в последнее десятилетие западный проект, поставив на идеологию, переродился в восточный, а российский, открывшийся миру, со ставкой на экономическое развитие и гражданские свободы, – в западный. Кто же кого учит? Варвары и дикари (Запад), экспортирующие демократию, легитимную наследницу Римской империи, – Россию.

Глава 7

Пётр I и протестантизм. Начало болезни русской жизни

Почему столь сильны последние 200 лет либеральные настроения в среде русской интеллигенции и когда впервые семена либерализма упали на российскую почву?

Многие западные философы понимают и отмечают различия Запада и России как различия не народов, а миров. «Разницу между русским и западным духом необходимо подчеркивать самым решительным образом. Как бы глубоко ни было душевное и, следовательно, религиозное, политическое и хозяйственное противоречие между англичанами и французами, но перед русским началом они немедленно смыкаются в один замкнутый мир… Настоящий русский нам внутренне столь же чужд, как римлянин эпохи царей и китаец времен Конфуция, если бы они внезапно появились среди нас. Он сам это всегда осознавал, проводя разграничительную черту между «матушкой Россией» и «Европой».

Для нас русская душа… остается чем-то непостижимым. И это не заставляет сомневаться в той неизмеримой пропасти, которая лежит между нами и ними», – отмечал О. Шпенглер.

Несмотря на это, столетиями Запад прилагал и прилагает титанические усилия встроить Россию в Запад, осуществить перекодировку цивилизационных кодов, разрушить российскую традиционность и самобытность. Когда военная экспансия не приносит ожидаемых плодов, Запад пытается действовать информационно-психологическими методами, внедряя в российскую политическую элиту кураторов, проповедующих западные ценности, как это было в годы перестройки, когда идеи Реформации внедрялись в общественное сознание М.С. Горбачевым и А.Н. Яковлевым. Однако истоки процесс берет значительно раньше – в XVIII веке, поскольку такие кураторы были и у Петра I.

Внедренные им новации, такие как Всешутейший собор, самоличное участие в казнях и брадобритиях, нередко трактуются историками как курьезное, потешное отклонение от нормы. За изменениями в быту, образовании, церковной реформой стояли не шалости Петра I, а трудный выбор во впервые сформулированной для Руси дилемме: протестантская модель или византийское преемство?

Первым давшим резко негативную оценку этой стороне Петровских реформ был Н. М. Карамзин, который в «Записке о древней и новой России» писал: «Искореняя древние навыки, представляя их смешными, хваля и вводя иностранное, государь унижал россиян в собственном их сердце». Преобразования ограничились дворянством, с тех пор высшие отличались от низших, русские дворяне все больше стали походить на немцев.