Главный герой 2

— Поручик! Приём! Мопкоманда на связи! — доложил командира мопкоманды, и аласкоп Рондо спроецировал изображение коридора и шлюза.

— Здравия и побед, бойцы! Командир, транслируйте видео на меня! — приказал Рондо.

— Принял! — Мопкоманда двинулась к шлюзу.

Рондо подозвал профессора и молча показал на проекцию. Шлюз приближался. Индикатор шлюзования переключился в крайнее, служебное, положение «всегда открыто». Бойцы проникли в помещение.

— Поручик! Отсюда кто-то бежал, такое впечатление, — доложил командир мопкоманды, пнув пустой пластиковый контейнер.

— Вижу, — Рондо сжал кулак и переводил взгляд с изображения помещения на проекцию карты. — Сейчас направо, вторая дверь налево и пять комнат насквозь.

— Принял! На месте!

— Что там у стены?

— Ничего.

— Постучите по стене.

— Точно, декорация, не капитал.

— Как убрать?

— Можно новый стахгель потестить. Но под вашу ответственность, поручик.

— Действуйте! Под мою ответственность.

Показался гофрированный рукав динококона. Из массивной перчатки брызнула бесцветная вязкая жидкость. В местах, куда попадали капли, декоративная стенка на глазах превращалась в пепел и осыпалась под ноги бойцов.

— Ну? Что там? — Рондо потирал ладони.

— Что-то по типу бокса биобезопасности, во всю стену. Внутри… канистры, что ли… Сейчас вскроем, посмотрим.

— Нет… Не надо… — Рондо разволновался и запаниковал. — Стойте!

Белые стены коридора и нежно-голубой потолок проваливались в бездонное чёрное пространство.

— Фес Кунда, что это! — Рондо пытался докричаться до удалявшегося вместе со светом профессора. — Мюр Ааль! — Изогнутая труба с прозрачными стенками то ли засасывала Рондо, то ли исторгала всех остальных, клинику и всё-всё вокруг.

— Это твоя мама! Вот! 1КAД377183! — будто из космоса ласково говорил профессор.

Мгновение спустя голоса превратились в неразборчивый бубнёж, потом в ровный гул, а после и вовсе стихли. Стало темно.

…

— Здравствуйте! — Кунда натянул улыбку и пожал руки супругам. — Мюр Хомут! Фес Камачо!

— Здравствуйте, фес Кунда! — оба благоговейно смотрели на профессора.

— Мюр Хомут, прошу вас, пройдите с мюр Ааль. Она вас подготовит, и мы проведём процедуру.

Женщины скрылись за внутренней дверью, за которой сию же секунду вспыхнул яркий свет. Кунда включил свой аласкоп и вывел медкарту.

— Фес Камачо, взгляните, все анализы в норме, противопоказаний никаких. — Камачо кивал и на глазах у него навернулись слёзы. — Мы провели генетическую ревизию и внесли коррективы, которые мы с вами согласовали. Вы всё помните? У вас два эмбриона. Одного мы имплантируем мюр Хомут, а другого заморозим на всякий случай.

— Да-да, профессор, всё помню, всё помню! — снова закивал Камачо.

— Тогда пройдите в палату, пожалуйста. Мюр Хомут минут через сорок присоединится к вам.

Кунда раскланялся и вышел в ту же ярко освещённую дверь. Миновав два шлюза, в аппаратной оперблока профессор остановился у прозрачной стены операционной и взглянул на зелёный индикатор внутренней связи.

— Мюр Ааль, готовы? Далия? — окликнул он женщин за стеклом.

— Да, профессор, — откликнулась Вера, — сонологию Вам на аласкоп?

— Нет, давайте, сразу модель.

— Аппаратура — да. Анализы — норма. Замечания — нет, — объявила ассистентка Веры. — Далия готова, мил Кунда.

— Далия, начинайте. Мюр Хомут, сейчас Далия введёт вам зеркало и имплантирует эмбрион. Всё под контролем. Как слышите? — Кунда следил за показаниями над трёхмерной оломоделью внутренних органов пациентки.

— Слышу хорошо, фес Кунда, спасибо! А ошибки быть не может? Это мой, точно?

— Что вы, что вы, мюр Хомут! Там на соломинке — и номер, и фамилия, и, плюс ко всему, я им всем даю прозвища. Так что не волнуйтесь, это 1КAД377183, Камачо. Просто потрясающий экземпляр! Не перестаю им восхищаться! Ваш Рондо. А Клоуна мы заморозили.

Цахал

Автобус до Шереметьева сломался по дороге. Борис перенервничал. Он и так с вечера томился ожиданием — второй день на валидоле. В аэропорту за полчаса до начала регистрации на рейс к стойке уже протянулся извилистый людской ручей. Молчаливые бородачи в длинных чёрных сюртуках и шляпах, возмущённые толстяки в рубашках и ермолках, улыбчивые смуглые брюнеты в пиджаках и джинсах и мамаши с детьми на руках, без устали пересчитывающие чемоданы, сумки и тюки, навьюченные на тележки для багажа.